I'm an alien, I'm a legal alien (c)
Автор: Xian. Соавтор сюжета, бета и иллюстратор: evilblackhamster
Часть канона: Devil May Cry 3
Персонажи: Верджил, Данте
Направленность: джен
Рейтинг и предупреждения: И все-таки R.
Жанр: angst, drama, action, AU по мотивам Warhammer 40000
Саммари: Одна из миллионов планет Империума Человечества. Разгорающаяся искра вечного противостояния адептов Хаоса и слуг Воли Императора. Близнецы-наемники, которым есть что скрывать. Ответственность за судьбы мира не на их плечах, им бы выжить в этом мире, не предав ни себя, ни друг друга.
-1-
-1-
Кто взял мой хрустальный шар,
Не спросив меня?
Кто мне яду подмешал
Среди бела дня?
© Ария
- Так и будешь спать весь день? Я-то не против, только потом не удивляйся, когда я наградой распоряжусь по своему усмотрению. – Верджил, в плаще и сапогах, стоял у приоткрытой двери.
Данте сел в постели и мрачно посмотрел на близнеца. Он терпеть не мог таких пробуждений.
- Что ты ко мне цепляешься? Договорились же вчера, что ты ищешь в своих источниках, а я в своих. В архив тебя в любое время дня и ночи пустят. А наемники и прочая публика днем в барах не сидят. Что я должен, по улице ходить и спрашивать: "А вы ничего не знаете про такую компанию - Кустос Аэтернам", что ли?
Младший псайкер слез с кровати, потянулся и широко зевнул. Спать было так хорошо. Ну и что, что он, говоря по-честному, уже давно проснулся? Дремать было не менее приятно. Грань сна и яви - уютное местечко. Ты еще не принадлежишь этому миру, но уже осознаешь себя. Мыслям уже успеваешь придать форму, но они еще ленивые и непредсказуемые, как первые мухи под весенним дождем.
- И вообще, доброе утро, Верджил.
- Уже день. А днем ты можешь по сети поискать.
Данте потер глаза и вдруг почему-то вспомнил, как когда-то в детстве Ева - называть ее по-другому было больно до сих пор - сказала ему, что штучки, которые по утрам обнаруживаешь в уголках глаз, - это остатки сновидений. Он потряс головой, отгоняя непрошеные воспоминания.
Верджил улыбался уголками губ. Улыбка была хорошая, мирная. Старший редко так улыбался, и Данте решил, что ради этого стоило подняться на полчаса раньше. Да что там, даже в шесть утра. Он склонил голову набок и улыбнулся в ответ, чуть щуря глаза, как греющийся на солнышке кот.
- Раз ты все же проснулся, я пойду. Увидимся вечером. Во сколько планируешь вернуться?
- Да не знаю, как пойдет. - Данте натянул штаны, выцветшие и потертые, нашарил в куче одежды на стуле футболку и вышел в прихожую вслед за братом. - Удачи тебе.
- Взаимно.
Старший хлопнул младшего по подставленной ладони, отпер дверь и вышел.
Данте покосился на часы на стене – было двенадцать – и вздохнул. Он не особо любил оставаться дома в одиночестве. Уж лучше пойти пошататься по городу, чем сидеть одному в пустой квартире, зевая до хруста и думая о всякой ерунде. Псайкер передернул плечами и пошел умываться, нарочито шлепая босыми ногами по прохладному полу.
В баре «Кровавая награда», пятом или шестом за сегодня, как и во всех предыдущих, было темновато и жутко накурено. Дым белыми столбиками тянулся к потолку, кольцами висел в воздухе, забивался в самое горло, ел глаза. Сигаретную вонь Данте ненавидел - пока к ней приспособишься, пока вычленишь остальные запахи, полуслепым себя чувствуешь. Стараясь дышать пореже, он подошел к стойке и уселся на высокий табурет с порядком вытертым сиденьем.
- Эй, Вилмер, как жизнь?
- А, Данте. Да всё как обычно, все та же хрень. Ты прошвырнуться или работу ищешь? - Не считая аугметического зрительного протеза на месте правого глаза, Вилмер мало чем отличался от других местных барменов: засаленная рубашка, щетина, давно немытые волосы. Однако как и большинство хозяев кабаков, в которых собирались наемники, он был просто кладезем самых разных слухов и сплетен. И за соответствующую плату был готов ими поделиться.
- Нечто среднее. Налей мне пива, Вилмер. – Данте не торопясь положил на исцарапанную стойку бумажку в сотню тронов. Кружка пива в лучшем ресторане стоила от силы двадцать. Пиво Данте не любил почти также сильно, как сигаретный дым.
Но если наемник не пьет, не курит лхо, не пристает к официанткам, на него начинают обращать внимание, задумываться. А Данте и так выделялся из толпы дальше некуда. Дело было даже не в снежно-белых волосах. Встречались тут ребята и с зелеными волосами. А вот аристократичные, до идеальности правильные лица, ясные глаза, гладкая, лишенная шрамов кожа, отсутствие аугметики - все это было здесь редкостью, и очень большой редкостью. Выделяться же в городе, где на главной площади раз в полгода, а то и чаще, сжигали какого-нибудь неудачливого колдуна, псайкера или просто человека, заподозренного в ереси, было вредно для здоровья. Особенно псайкеру. Особенно несанкционированному. Верджила, впрочем, это как будто бы не волновало. Он всегда делал что хотел, поступал так, как считал нужным, и, самое обидное, это ни у кого не вызывало вопросов.
Данте отпил из кружки, стараясь не морщиться от мерзкого вкуса, и выжидающе посмотрел на бармена.
- Расскажи, что ли, новости для начала.
- А, так ты работаешь. А чего брательника не прихватил? Ладно, не мое дело, сегодня ты платишь, а я треплюсь.
Вилмер ненадолго задумался и кинул пробный шар:
- Коннорс недавно трепался, что на этих, как их, ну, помоечниках, нехило подзаработал. Будто бы они из канализации где-то на 76-ой перли в количестве.
- На этот раз у меня чистая работа. Надеюсь, по крайней мере.
- Слыхал, попы опять за псайкеров награды подняли - теперь по двенадцать штук за штуку отваливают.
- Это еще грязнее, чем по канализации за всякими уродами бегать, - возмутился Данте. Собрался было развить свою мысль и высказать все, что он думает о церкви и ее методах, но вовремя взял себя в руки. Почти вовремя - Вилмер остро глянул на молодого наемника из-под грязных волос, кибер-глаз издал тихий шорох, повернувшись в глазнице, здоровый прищурился.
"Бездна, и когда я пойму, что язык за зубами держать надо?!"
Данте тут же представился брат и его ядовитый ответ: "Разве что по дороге на аутодафе, да и то вряд ли."
Будь оно всё проклято, как же все-таки надоело вечно следить за собой, вечно прятаться, вечно прогибаться под этот насквозь прогнивший, сгорающий в религиозной лихорадке мир. Кто бы знал, как его достало быть вечной жертвой. Он охотится за промышленными секретами, за безмозглыми мутантами, за ворами и убийцами. Но никогда - за теми, кто охотится на него, кто жаждет сжечь его заживо или отправить на Черный Корабль, где псайкеров якобы ждет нечто пострашней.
Впрочем, постарался успокоить сам себя Данте, слухи про них с братом все равно наверняка ходили.
- Ну, на тебя прям не угодишь, - протянул Вилмер.
- А ты постарайся.
- Блин... Во, может, это тебя зацепит. Позавчера видел тут Клайва. Крутой был чувак, хоть и молодой совсем. Помнишь его? Хотя вы вряд ли сталкивались, он кроме убийств ничем не занимался. Так Клайв недавно вольную охоту бросил - в какую-то контору нанялся. Ну и вот, зашёл он вчера, странный такой был. Вроде и довольный, аж светится, и одновременно нервный, на каждый шорох подпрыгивает и за ствол хватается. Бутылку виски в одиночку уговорил, и ничего, прикинь? На своих двоих ушёл, даже не шатался почти.
И вправду зацепило - Данте ощутил, как по затылку пробежала первая стайка мурашек, а где-то в груди свернул хвост в кольцо охотничий азарт. Он поощрительно наклонил голову.
- Расспрашивал меня вот тоже про новости. Его все больше ваш цех интересовал - кто сейчас лучший, кто выделяется.
Наемник не стал спрашивать, кого назвал своему гостю бармен. И так понятно.
- Может, напарника подбирал?
- Про внешность, между прочим, выяснял. В общем, такое чувство было, что искал он кого-то, только сам не знал, кого.
- А куда он устроился, не говорил?
- Нет, но...
Пауза была отнюдь не многозначительной, и Данте положил на стойку еще одну купюру.
- По слухам, в Кустос Аэтернам, Вечные Стражи типа. Известная фирма, якобы телохранителей предоставляет, но сам знаешь, на одной охране у нас много не заработаешь. Обещал еще заглянуть.
Данте по-кошачьи потянулся и плавным движением соскользнул со стула.
- Ладно, спасибо, Вилмер. Я тоже еще зайду.
***
В девять вечера, когда Верджил вернулся домой, брата он ожидаемо не застал. Только очевидные свидетельства того, что часть дня Данте провел дома: заваленный всяким барахлом столик в прихожей, посуда, вымытая, но не убранная в шкаф, коробка из-под пиццы на подоконнике. Старший брат, вздохнув и проведя ладонью по волосам, решил, что бардак не достиг раздражающего уровня, а значит, пусть Данте сам за собой убирает, когда вернется. В их квартире была всего одна комната, и "художественный беспорядок", который с потрясающей быстротой наводил повсюду младший, не раз служил поводом к внеочередному спаррингу.
Верджил переоделся, поужинал и открыл в дата-планшете "Большой атлас сектора Эриданус". Сегодня был вполне продуктивный день.
В отличие от близнеца, Верджил любил процесс поиска и сбора информации по архивам. Для него это была та же охота. И азарт здесь был тот же - сладостное чувство неотвратимости мига, когда холодная сталь Ямато коснется горла жертвы или когда последний кусочек мозаики ляжет на единственно возможное для него место.
Верджил совсем зачитался и спохватился, только когда было уже за полночь.
Полуоформившееся беспокойство - "Данте пора бы уже и вернуться..." - царапнуло поверхность сознания, и на лестнице раздались шаги. Тяжелые, будто шедшему страшно хотелось оставить свой след в истории каждой ступеньки, но быстрые и ритмичные. Знакомые, как звук собственного дыхания. Улыбнувшись – хотя только Данте разглядел бы в едва приподнявшихся уголках губ улыбку – Верджил открыл окно. После рейда по злачным местам от братца наверняка будет нести дымом, спиртом и прочими мерзкими ароматами, так что проветрить не помешает.
Хлопнула дверь, и послышался несколько утомленный, но довольный голос:
- Привет, Верджил! А я с хорошими новостями. Всего за один вечер вышел на парня, который подвизается в вечных стражниках, представляешь? А у тебя что?
Верджил в ответ только хмыкнул. Он недолюбливал разговоры через стену.
Через четверть часа Данте, с мокрой после купания головой, уселся на край стола, закинул ногу на ногу и выжидающе уставился на брата. Верджил отодвинул планшет подальше от капель, стекавших с волос близнеца. Приподнял бровь, показывая, что готов слушать и удивлен паузой. Секунд пять они играли в гляделки, потом Данте не выдержал, заскучал и, фыркнув, пересказал брату свою беседу с барменом "Кровавой Награды".
- Вот. Так что завтра-послезавтра я этого Клайва выловлю, можем с ним вместе встретиться, если хочешь. Теперь давай ты рассказывай, мне вредно долго мучиться от любопытства, ты же знаешь.
- Что ж, ты неплохо поработал, - задумчиво произнес старший. - Так и быть, расскажу.
Отдернув ногу от дружеского пинка, Верджил изложил результаты собственных трудов.
- Здание, занимаемое Кустос Аэтернам, недавно реконструировали. Строительная фирма, которая этим занималась, некоторое время спустя разорилась. Хочу достать план здания и начал наводить справки об инженерах, участвовавших в проекте. Любопытный факт - со всеми, кого я успел проверить, в разное время происходили несчастные случаи, опасные инфекционные заболевания и прочие симптомы помощи в уходе из жизни.
***
Тремя днями позже Данте под чужим именем устроился на работу в Кустос Аэтернам - поддельные документы ему устроил один хороший знакомый.
И вот уже полторы недели он тянул лямку впустую, не раскопал ничего стоящего. Зато Верджилу повезло. Он ухитрился найти чуть ли не единственного дожившего до настоящего момента инженера, участвовавшего в перестройке базы, и даже получить от него довольно подробную схему.
Данте медленными глотками пил чай и старательно разглядывал карту комплекса Кустос Аэтернам. Карта была огромная, запутанная и жутко скучная. Откровенно говоря, перспектива плюнуть на все, отправиться на дело как есть и действовать старым добрым способом провокации и конфронтации псайкера очень даже прельщала. Так было бы куда веселей, сложней и интересней. Данте ухмыльнулся. Где-то в глубине души он был благодарен старшему брату за то, что тот удерживал его от подобных глупостей.
Срок выполнения контракта скоро истекал. Завтра, по плану, Верджил должен был идти устраиваться на работу в открытую, по очень настойчивой рекомендации Клайва. Процесс решения, кому играть главную роль, а кому страховать, как всегда, чуть не перерос в драку. Обошлось только потому, что Данте просто не нашелся с ответом, когда брат с каменным лицом заявил: "Заткнись и иди изучать схему. Я заварю чай".
У младшего дар речи всегда куда-то девался, когда Верджил, хладнокровный, отстраненный, воин до мозга костей Верджил вдруг, словно у него тумблер где-то срабатывал, переключался и выдавал что-нибудь вроде "причешись", или "ты сегодня обедал?", или "брось футболку в стирку" и тому подобное. Несмотря на то, что они уже лет пять жили вдвоем - с тех пор как свалили из последнего приюта - Данте так и не научился принимать хозяйственные замашки брата как должное. Максимум, на что он сам был способен в этом плане, - это сходить в ближайший магазин и забить холодильник полуфабрикатами. Хотя иногда, под настроение, мог приготовить какой-нибудь деликатес собственного изобретения, на удивление вкусный. Ну и убраться. Раз в два месяца. И от Верджила не ждал ничего сверх того, что делал сам.
А зеленый чай оказался очень даже ничего, хотя Данте больше любил рекаф. Чай пах дымком и оставлял после себя ненавязчивое ощущение свежести. Хорошо. И дома хорошо. Пусть они с братом и созданы хищниками, даже хищникам нужен дом - нора, пещера, что угодно. Место, где чувствуешь себя в безопасности, где можно побыть собой, не думать ни об охоте, ни о главном и самом опасном враге как диких зверей, так и псайкеров, - человечестве.
- Эй, Верджил! - крикнул младший в сторону двери. - Топай сюда!
Брат не заставил себя ждать. Молча встал рядом, опершись ладонями о стол.
- Как думаешь, зачем нужна эта комната? - Данте ткнул пальцем в девятиугольное помещение на плане минус третьего этажа. Даже на карте оно выглядело странным: метровой толщины стены, соответствующая дверь, видимо, с серьезным кодовым замком.
- Как-то не верится, что эти ребята настолько старомодны, чтобы хранить там деньги, на это банки есть. Подозрительная фигня, в общем. Может, это из-за нее проектировщики мерли как мухи? Слушай... - нахмурился Данте, - всё это как-то на ловушку смахивает. Странный заказчик - зачем ему нас нанимать, когда можно просто подкупить кого-нибудь из кустовцев? Единственная копия плана сама идет тебе в руки. Этот дерганый псих Клайв заливается херувимом, рекламируя свою новую контору. И мы оба почувствовали - он, похоже, тоже псайкер.
- Да, согласен, выглядит опасно, - Верджил задумчиво прищурился. - Но мне кажется, ты перегибаешь. Если это западня, наш заказчик в схеме явно лишний.
- То есть мы остаемся в деле? - уточнил младший. В его тоне не было опаски, наоборот, предвкушение того, что он обычно называл весельем.
- Да, остаемся. Ты ведь не против, а, Данте? - Верджил нечасто провоцировал брата. Это Данте обожал дразнить и его, и вообще все живое. Что не раз выходило боком им обоим в те годы, которые близнецы провели в приютах для сирот и скитаниях по городу. Но зато если уж старший забрасывал наживку, младший велся на нее всегда. Вот и теперь, прекрасно видя характерный блеск в глазах брата, он лишь бесшабашно тряхнул головой и ухмыльнулся:
- Ты еще спрашиваешь! Ну что, спать? Раз уж завтра намечается вечеринка? - Данте качнулся назад на стуле, удерживая баланс на двух ножках, и сладко потянулся.
- Глупо рисковать упустить что-то важное. Я посмотрю, вероятно, удастся еще что-нибудь выявить.
- Да ладно тебе, нечего там больше выявлять! Я уже все запомнил, а ты тем более.
- Ты можешь спать.
- Но тебе ведь тоже надо выспаться!
- Я выспался.
- Ладно, как знаешь. Но я говорил.
- А мог бы и молчать. Спокойной ночи, - с этими словами Верджил развернулся и вышел из комнаты, прихватив со стола схему и явно намереваясь всю ночь напролет в нее пялиться.
- Спокойной, - пожелал закрывающейся двери Данте. - Если будут нужны спички - в глаза вставлять - обращайся.
Позевывая, он разделся, бросил штаны и футболку на спинку стула и нырнул под одеяло. Растянулся на животе, обнимая подушку, вдыхая уютный запах постели. Блаженство. Пять минут спустя Данте уже спал. На его губах играла легкая улыбка.
-2-
-2-
Ты знал, что войти в мой дом -
Значит умереть
Ты знал, но играл с огнем
И попался в сеть
Но я не враг твой, я твой друг
Стой, где очерчен мелом круг
© Ария
В кабинете господина руководителя третьего подразделения Кустос Аэтернам Дагона Крётте зазвонил телефон. Господин Дагон поставил чашку со своей утренней порцией рекафа и снял трубку.
- Да?
- Господин, - послышался подобострастный голос, - прошу прощения, что осмелился побеспокоить. Это старший специалист по подбору особого персонала Натан. У меня сейчас один наемник, говорит, хотел бы на нас работать. Мне кажется, господин, что он может быть одним из тех, кого мы ищем.
- Тебе кажется? - переспросил Дагон. Голос у него был рычащий и низкий. Сейчас в нем послышались, как это обыкновенно бывало при общении с подчиненными, угрожающие нотки.
- Простите, господин! Господина начальника нашего отдела ещё нет, и я подумал...
- Ладно. Я сейчас буду.
В соискателе господин Дагон без труда узнал одного из братьев, которых ему описывал Клайв. Тут и вправду сложно было бы ошибиться: высокий, что видно, даже когда сидит, прекрасно сложенный, с белыми, отливающими платиной волосами, правильными, немного резкими чертами лица и светлыми серо-голубыми глазами. И с первого взгляда ясно, что хоть и молодой, но уже опытный, тертый. По спокойной, внешне расслабленной позе, по равнодушному и одновременно внимательному, цепкому, оценивающему взгляду.
- Добрый день, господин?..
- Верджил. - Гость приподнялся, пожимая протянутую руку. Его ладонь была твердой, а пожатие - крепким. - Вы, как я понимаю, Дагон Крётте?
- Именно, - кивнул Дагон. Золотые часы на его запястье, реагирующие на повышенный уровень пси-энергии, стали горячими. Почти обжигающими. - Натан, скажи, чтобы нам принесли чай.
Крётте опустился в кресло напротив. И заметил прислоненную к креслу Верджила катану в черных ножнах с золотой лентой.
"И впрямь, серьёзный парень."
- Я слышал о Вас. Рад встрече. - "Интересно только, почему ты один. Клайв говорил, что они почти всегда работают вместе". - Итак, надеюсь, Вас привело сюда желание присоединиться к нашей организации?
- Любопытство. Мне рекомендовал вас некто Клайв. Я не слишком заинтересован в работе по долгосрочному контракту, но он был удивительно настойчив. Мне стало любопытно. - В ожидании ответа наемник немного исподлобья посмотрел на Дагона.
- О, поверьте, человеку Вашего уровня мы обеспечим более чем достойные условия. Выбор работы на Ваше усмотрение, разумеется, полная гарантия анонимности и юридической чистоты, в случае любой, подчеркиваю, любой необходимости Кустос Аэтернам обеспечит Вам прикрытие и защиту. О деньгах даже говорить не стану, - пренебрежительно шевельнул толстыми пальцами Дагон. - Полагаю, Клайв был достаточно красноречив.
Он замолчал, дожидаясь, пока вошедший секретарь поставит на столик поднос и выйдет. Верджил взял чашку, сделал глоток и принялся медленно вертеть ее в длинных пальцах. То, что чашка была довольно горячей, его, похоже, ничуть не заботило.
- Но всё это не главное, - продолжил Крётте, глядя в глаза собеседнику. - Главное - это сила и власть, которую мы поможем Вам обрести. Скажите, Верджил, Вы ведь псайкер?
- Нет, - холодно, твердо и выдержав ровно такую паузу, какая была необходима, чтобы его ответ не показался слишком быстрым, сказал наемник. - Неужели Вы рассчитывали на другой ответ?
- Когда я говорил о защите, я имел ввиду в том числе и защиту от церкви и властей, - услышать правду Дагон действительно не ожидал, разве что не настолько идеально сказанную ложь. - Но Вы правы. Я еще не продемонстрировал Вам никаких свидетельств того, что Вы можете говорить откровенно. Однако я намерен это сделать. Что скажите, если мы продолжим наш разговор в более соответствующем месте?
Верджил наклонил голову, и Дагон, справедливо сочтя это знаком согласия, поднялся, подошел к двери переговорной, открыл ее и придержал, приглашая гостя пройти впереди себя. Верджил вышел, ни малейшим образом не отреагировав на жест предупредительности. Ножны его катаны слегка задели брюки Дагона, и тот против воли поежился. Очень, очень многие на этом месте начинали вилять, вспоминать о делах и пытаться отыграть назад. А этот даже глазом не моргнул...
Когда они вошли в лифт, Дагон нажал на кнопку минус третьего этажа. Он не заметил, как его спутник чуть переменил хватку, которой держал свой меч, - отвел в сторону мизинец, оставив на ножнах три пальца - указательный, средний и безымянный. Не обратил внимания господин Крётте и на отиравшегося неподалеку от лифта парня в обычной черно-серой камуфляжной форме и черной бандане, деловито рывшемся в объемистой папке с бумагами.
***
Все шло слишком хорошо. Верджил следовал за Дагоном, напряженный и готовый ко всему. Мысленно он еще раз одобрил себя за то, что убедил Данте не лезть напролом, а подготовиться как положено. Если это ловушка, вдвоем они вырвутся откуда угодно. Но если Кустос Аэтернам окажется прикрытием для организации незарегистрированных псайкеров, то... То, возможно, им с братом выпал редкий шанс.
Дагон с усилием открыл перед ним тяжелую, толстую металлическую дверь. Верджил отступил в сторону, давая Дагону возможность войти первым. Ему показалось, что Крётте ухмыльнулся перед тем, как шагнуть в комнату, но он шагнул, и псайкеру ничего не оставалось, как сделать то же самое. Он оказался в коротком, метра полтора, узком коридоре. Впереди угадывались очертания девятиуголного зала.
"Бутылочное горлышко! А Крётте уже внутри," - успел подумать Верджил, прежде чем дверь за его спиной захлопнулась, а путь вперед преградили с лязгом сомкнувшиеся створки. Тоже металлические, тоже покрытые, как он теперь разглядел, замысловатыми рунами. Из усеивавших стены форсунок со свистом вырвались струи газа. Верджил задержал дыхание, со всей силы ударил кулаком по створкам. Они слегка прогнулись, но и всё.
Задержка дыхания не помогла. То ли газ все-таки успел проникнуть в легкие, то ли действовал даже просто на кожу и слизистые. Грудь сдавило, закружилась голова. Верджил упал на одно колено, оперся о Ямато. Но встать не мог. Закашлялся, вдохнул отравленный воздух. И мгновенно отключился.
Очнулся он так же резко, словно выстрелом разбуженный ото сна. Открыл глаза, дернулся - и понял, что почти не может пошевелиться. Он был распят на... алтаре? Зарычав сквозь зубы, Верджил рванулся еще раз, уже всерьез, ожидая, что цепи на его руках и ногах лопнут, как гнилые нитки. Этого не произошло.
- Полно, успокойтесь, Верджил. Вам не вырваться. Оковы рассчитаны на таких, как Вы.
Он мгновенно повернулся на звук. Дагон Крётте стоял слева от алтаря с широким, покрытым странными знаками кинжалом в руке.
- Отпусти меня, ты! - бешенство в низком, вибрирующем голосе псайкера напугало бы кого угодно. Но Дагон только улыбнулся, правда, довольно бледно. - Или я убью тебя!
- Видите эти руны? - Дагон провел двумя пальцами по краю алтаря. Верджил коротко глянул вниз. На антрацитово-черной поверхности переливалась всеми цветами радуги вязь символов. - Они ограничивают Ваши пси-способности, запирают их внутри Вас самого.
Цепи издевательски зазвенели, когда наемник снова дернул их в бессильной ярости.
- Послушайте меня, Верджил. Понимаю, Вам сейчас нелегко будет поверить в это, но мы Вам не враги. Я действительно сделаю для Вас то, о чем говорил. Но сначала я должен убедиться, что Вы один из тех, кто нам нужен. Один из тех, кого мы ищем вот уже восемнадцать лет. Кого мы когда-то потеряли. Кто был рожден вершить судьбы миров, рожден для силы и власти, не доступных ни одному человеку.
Верджил смотрел на него снизу вверх, едва сдерживаясь, чтобы не скалить по-звериному зубы.
- Вы помните своего отца, Верджил? Нет? Разумеется, нет. Хорошо. Слушайте. Вашим отцом был не человек, Вашим отцом был демон. Высший демон, призванный в этот мир волей моих предшественников и учителей, гранд-мастеров нашего ордена. Точнее, один из таких демонов. От него Вам достались Ваши способности, которые Вы сами считали до сего дня способностями обычного псайкера. Вы даже не представляете себе, как заблуждались. Псайкеры - несовершенные, жалкие мутанты, пытающиеся своими кривыми бессильными руками управлять безбрежной энергией Имматериума. Их глаза слепнут в ужасе от того, что не могут воспринять и осознать их слабые, ничтожные мозги. Они сходят с ума. Погибают и несут бессмысленные разрушения всему вокруг, не в силах совладать с могуществом, которого лишь едва касаются. Становятся жертвами сущностей варпа. Служат, как цепные псы, как самые жалкие рабы, Империуму, этой колонии насекомых, поклоняющихся коронованному мертвецу. Они - ничто. Вы же... Вы плоть от плоть Имматериума, его порождение, его возлюбленное чадо. Управляя им, Вы не насилуете его и не черпаете решетом воду из волны цунами. Вы сами волна. Вам безошибочно удается все, что Вы научились творить силой варпа. Вас почти невозможно убить. Я прав? Конечно, прав. И все же я должен убедиться…
Он поднял кинжал. Верджил, слушавший словно в трансе, пришел в себя, напрягся, натягивая цепи. Он не кричал, не звал Данте. Знал, что если брат не услышал его раньше, не услышит и сейчас, а криком он только выдаст его врагам. Он мог надеяться лишь на то, что Данте почувствует неладное или решит, что его нет слишком долго.
Взявшись за рукоять обеими руками, Крётте занес кинжал высоко над распростертым на алтаре псайкером - или... полудемоном? - и вонзил клинок ему в сердце. Верджил коротко, хрипло вскрикнул. И погрузился, как в омут, в чернильную тьму.
Он стоял посреди пустоты, и вокруг не было ничего. И даже он сам - был ли? Может ли кто-то существовать в абсолютном одиночестве, в вакууме? Он не знал. Он раньше никогда не был одинок, а теперь был один в пустоте. Был единственным сознанием во всей Вселенной. Был пустотой, ее персонифицированной сутью, ее способом осознать себя.
Нет. В истинной пустоте не может быть времени, а он помнил себя и свое прошлое. Помнил мать. Помнил брата. Ничто рассыпалось осколками темного стекла, озарилось радужным сиянием, бившим со всех сторон сразу. Его потоки пронизывали, казалось, весь мир, переплетались между собой, перетекали друг в друга, вспыхивали, гасли и разгорались вновь. Слепили глаза, затягивали в водоворот безумия.
Синее. Глубокая синева, несравненно более яркая и сочная, чем небо в самый погожий день. Свет, переливающийся из одной формы в другую. Огромная птица. Извивающаяся змея. Многорукое существо, отдаленно напоминающее человека. Голос, ежесекундно меняющий тональность.
- Ты ищешь силы и знаний. Ты никогда не сможешь и не захочешь жить той жизнью, что дана тебе. Никогда не смиришься, никогда не остановишься. Всегда будешь искать, пойдешь на всё ради цели. Она нужна тебе как воздух, но еще нужнее путь. Он приведет тебя к цели и поведет дальше и дальше, к новым целям и новым свершениям. К могуществу и величию. За пределы доступного твоему нынешнему пониманию. Ступи на путь, и он будет вечен. Цели будут сменять друг друга, будут манить тебя, достигающего все новых вершин.
Пойти на всё ради цели, идти вперед и всегда стремиться к чему-то новому, достойному его и делающему его сильнее? О, этого он хотел бы. Пойти на всё ради цели... Пожертвовать всем... Чем он может пожертвовать на пути вечного искателя? Чем угодно, ведь терять ему нечего. Верджил потянулся к полыхающей синей зарнице. А... кем он может пожертвовать? Данте? Его словно ледяной водой окатили. Нет, никогда. Потерять его все равно, что потерять себя. Зачем сила тому, кого нет?
Зарница меркнет, тонет в буроватом тумане, вспыхивает последний раз злой звездой. Дымка рассеивается, открывая взору прекрасные сады. Подобных им Верджил не видел никогда, не видел разом столько растений, зеленых, буйных, цветущих и благоухающих. Чудесные животные бродили меж могучих деревьев, отдыхали в тени усыпанных спелыми ягодами кустов. Все здесь дышало неземным покоем. Новый голос, хрипловатый, влажный, почти ласковый, шел, казалось, из мягкой, колыхавшейся на легком ветерке травы.
- Ты понимаешь, что судьба дала тебе неизмеримо больше, чем триллионам других. Ты живешь, ты силен, ты не одинок, и так будет очень, очень долго, может быть, всегда. Ты сам догадываешься, какой это чудесный, редчайший дар - сила, за которую не нужно платить одиночеством. Безумием, преступлением было бы отказаться от него. Предательством. Ты не хочешь предавать своего брата, так раздели с ним вечность. Прими свою судьбу, прими его, прими мир таким, каков он есть. Проживи жизнь в гармонии и счастье, ибо нет гармонии совершенней, чем ваше единство, и нет счастья выше, чем принять желаемое и обрести покой.
Провести годы, десятилетия или даже, кто знает, возможно, столетия рядом с братом. В маленьком мире для двоих, где они друг для друга смысл и цель, маяк и спутник в пути. Где нет больше никого и ничего. Гармония, покой, счастье. Ограниченность, трусость, пассивность. Они могут забыть об окружающем мире и о том, кто они в нем. Но мир, которому они ненавистны, о них не забудет. Да и они сами. Данте не станет жить пряча голову в песок. Не будет всю жизнь играть по чужим правилам. Необходимость скрываться, притворяться таким как все, а значит, покорным, уже тяготит его. Бурю не удержать никакими стенами, рано или поздно Данте сорвется. А он... Он тоже не сможет довольствоваться малым, как бы прекрасно оно ни было. Если они остановятся, если замкнутся друг на друге, они сгорят в огне, который бушует в их душах. Уважение обернется жаждой унизить, любовь - презрением, восхищение - злобой и завистью. Нет. Рожденный летать не сможет ползать.
Над садом вновь сгущается туман, проливается алыми струями. Металлический запах крови. Бронзовый чертог, на стенах всевозможное оружие, трофейные знамена и черепа, черепа, черепа. Величественная рогатая фигура в доспехах, восседающая на огромном троне. Голос, звенящий сталью, гремящий отзвуками несчетных битв.
- Ты воин. Твоя судьба в одном - в вечном бою. Ты был рожден для этого. Клинок, который ты считаешь частью себя, не должен ржаветь в ножнах. Кровь на твоих руках - неважно, чья она. Важно лишь, чтобы она лилась. Кровь и смерть твоих врагов - единственное вино, которое тебя пьянит. Лишь в битве ты живешь на самом деле. Лишь на краю гибели познаешь себя. Против тебя могут быть сотни, тысячи, миллионы - все они смертны. Их жизни - пища для тебя, смазка для твоего меча. Черепа врагов - вот цель и награда воина, в другой он не нуждается. Воин не знает страха, не знает слабости. Ты боишься потерять брата? Его смерть придаст тебе сил, месть за него сделает тебя поистине беспощадным, вознесет на вершину могущества убивать. Тот, кому нечего терять, способен на все, когда собственные жизнь и смерть лишаются иллюзии значимости.
Он рожден воином, это так. Он никогда не желал иной судьбы или иной сути. Он гордился своими умениями, своим искусством и с радостью применял их. Вечный бой, плечом к плечу с Данте или с его именем на устах и местью за него в сердце, бой без тени страха, без оглядки, бой, который станет его жизнью и смертью. Это достойно воина, это ему подобает.
Мелодия, нежная, спокойная и грустная, льющаяся из-под пальцев Данте. Пальцев, которым меч и пистолеты не роднее гитары. Растрепанные жемчужно-белые волосы брата. Его глаза, дикие и яростные, глубокие, всепонимающие, теплые. Его улыбка, такая искренняя и счастливая. Нет, Данте ему нужен живым, и в бездну страх. Когда они вместе, они непобедимы.
Кровь испаряется клубами фиолетового дыма, вместо бронзы вокруг - мягкая тьма и шелк драпировок. Сладкий и пряный аромат ласкает ноздри. Аметистовые проблески. Четвертый голос не говорит, а почти поет. Вибрирует, искушает, зовет. Соблазняет.
- Бой ради боя, как скучно, как пресно и сухо. Все потерять в бессмысленном амоке, растратить жизнь, даже не изведав, какова она на вкус? Дарить смерть, не смакуя агонию? Забыть, что ты воплощенное совершенство, и стать придатком к собственному мечу? Разбить зеркало из страха, что его разобьет кто-то другой? Позволить своему отражению умереть, вместо того чтобы провести его через все наслаждения и все страдания, какие только сможет породить твоя фантазия, закалить его и сделать тем, кем он должен стать? Правда, смешно? Ты слишком умен и слишком многогранен, чтобы сделать такую глупость. Разве знал ты что-то слаще поединков с братом? Вспомни, ради чего вы сражались. Вспомни экстаз, когда его клинок встречал твой. Вспомни эйфорию, когда ты побеждал и силой заставлял Данте признать твое превосходство. Вспомни восхищение его непокорством, вспомни, как он прекрасен в высшем проявлении своей сути, когда, раненый и безоружный, сопротивляется до последнего, не склоняет головы. Вспомни блеск в его глазах, вспомни ярость, трогательно бессильную и завораживающую. Ты можешь сделать с ним все что угодно, и он все выдержит, никогда не сдастся. Такая вечность вам нужна, наполненная болью и удовольствием, чья острота все возрастает.
Верджил вздрогнул. То, о чем говорил голос, манило неодолимо, так живо и чувственно стоял перед ним образ Данте. На коленях, окровавленный, с Ямато у горла, брат смотрел на него, и его глаза из-под окрашенных алым снежных прядей горели вызовом, словно провоцируя - хотя почему словно? - всерьез. Голос был прав - для Верджила не было наслаждения выше, чем побеждать в бою с Данте. Заставлять его признать поражение - и делать тем самым сильнее, мотивировать на реванш. Только... Как бы ни провоцировал его Данте взглядом и словом, Верджил никогда не переходил некую грань, призрачную, но ощутимую, в глубине души страшился пересечь ее, увлекшись и забывшись. Он знал - за этой гранью то, что Данте не простит ему никогда, что заставит младшего сражаться не на жизнь, а на смерть. За этой гранью ненависть и смерть, одиночество и пустота. Перейти ее - худший грех, который он может совершить. Грех перед Данте, перед памятью матери, перед самим собой.
Черно-белые языки пламени. Чистота и наполненность. Ненависть и любовь. Ярость и спокойствие. Собственная сущность и ценность. Приятие и неповиновение. Единство и борьба. Противоположности и отражения друг друга.
- Не веришь посулам, дитя, хорошо. Никого не заботит твоя жизнь и твои желания. Им всем нужна лишь твоя сила. Им нужен раб, послушный инструмент, проводник их воли. Все, чего коснутся, они извращают, и ты понял это. Однажды ты поймешь и другое - во всем, что есть плохого во Вселенной, виновны те Четверо, что говорили с тобой. Их речи сладки, но то, что скрывается за ними, хуже смерти. Я не стану обещать и не стану приказывать, ибо легковерие столь же неугодно мне, как слабоволие и покорность. Ты уже показал, что к тебе это не относится. Я не буду давать тебе наставлений - твоя суть в них не нуждается, ты пройдешь путем Тьмы и Света по собственному выбору. Я не дам тебе силы, ибо ты и так обладаешь ею, но я помогу тебе пробудить ее. Оковы? Они ничто для тебя, для того, чей дух выдержал искушения Четверки и остался свободен.
Тьма. Мягкая, отступающая перед его взглядом. Свет. Неяркий, обрисовывающий фигуры и стены комнаты. Звон разорванных цепей. Отброшенный прочь кинжал. Перекошенное от ужаса лицо. Крик. И рычание взбешенного зверя. Его рычание.
Часть канона: Devil May Cry 3
Персонажи: Верджил, Данте
Направленность: джен
Рейтинг и предупреждения: И все-таки R.
Жанр: angst, drama, action, AU по мотивам Warhammer 40000
Саммари: Одна из миллионов планет Империума Человечества. Разгорающаяся искра вечного противостояния адептов Хаоса и слуг Воли Императора. Близнецы-наемники, которым есть что скрывать. Ответственность за судьбы мира не на их плечах, им бы выжить в этом мире, не предав ни себя, ни друг друга.
-1-
-1-
Кто взял мой хрустальный шар,
Не спросив меня?
Кто мне яду подмешал
Среди бела дня?
© Ария
- Так и будешь спать весь день? Я-то не против, только потом не удивляйся, когда я наградой распоряжусь по своему усмотрению. – Верджил, в плаще и сапогах, стоял у приоткрытой двери.
Данте сел в постели и мрачно посмотрел на близнеца. Он терпеть не мог таких пробуждений.
- Что ты ко мне цепляешься? Договорились же вчера, что ты ищешь в своих источниках, а я в своих. В архив тебя в любое время дня и ночи пустят. А наемники и прочая публика днем в барах не сидят. Что я должен, по улице ходить и спрашивать: "А вы ничего не знаете про такую компанию - Кустос Аэтернам", что ли?
Младший псайкер слез с кровати, потянулся и широко зевнул. Спать было так хорошо. Ну и что, что он, говоря по-честному, уже давно проснулся? Дремать было не менее приятно. Грань сна и яви - уютное местечко. Ты еще не принадлежишь этому миру, но уже осознаешь себя. Мыслям уже успеваешь придать форму, но они еще ленивые и непредсказуемые, как первые мухи под весенним дождем.
- И вообще, доброе утро, Верджил.
- Уже день. А днем ты можешь по сети поискать.
Данте потер глаза и вдруг почему-то вспомнил, как когда-то в детстве Ева - называть ее по-другому было больно до сих пор - сказала ему, что штучки, которые по утрам обнаруживаешь в уголках глаз, - это остатки сновидений. Он потряс головой, отгоняя непрошеные воспоминания.
Верджил улыбался уголками губ. Улыбка была хорошая, мирная. Старший редко так улыбался, и Данте решил, что ради этого стоило подняться на полчаса раньше. Да что там, даже в шесть утра. Он склонил голову набок и улыбнулся в ответ, чуть щуря глаза, как греющийся на солнышке кот.
- Раз ты все же проснулся, я пойду. Увидимся вечером. Во сколько планируешь вернуться?
- Да не знаю, как пойдет. - Данте натянул штаны, выцветшие и потертые, нашарил в куче одежды на стуле футболку и вышел в прихожую вслед за братом. - Удачи тебе.
- Взаимно.
Старший хлопнул младшего по подставленной ладони, отпер дверь и вышел.
Данте покосился на часы на стене – было двенадцать – и вздохнул. Он не особо любил оставаться дома в одиночестве. Уж лучше пойти пошататься по городу, чем сидеть одному в пустой квартире, зевая до хруста и думая о всякой ерунде. Псайкер передернул плечами и пошел умываться, нарочито шлепая босыми ногами по прохладному полу.
В баре «Кровавая награда», пятом или шестом за сегодня, как и во всех предыдущих, было темновато и жутко накурено. Дым белыми столбиками тянулся к потолку, кольцами висел в воздухе, забивался в самое горло, ел глаза. Сигаретную вонь Данте ненавидел - пока к ней приспособишься, пока вычленишь остальные запахи, полуслепым себя чувствуешь. Стараясь дышать пореже, он подошел к стойке и уселся на высокий табурет с порядком вытертым сиденьем.
- Эй, Вилмер, как жизнь?
- А, Данте. Да всё как обычно, все та же хрень. Ты прошвырнуться или работу ищешь? - Не считая аугметического зрительного протеза на месте правого глаза, Вилмер мало чем отличался от других местных барменов: засаленная рубашка, щетина, давно немытые волосы. Однако как и большинство хозяев кабаков, в которых собирались наемники, он был просто кладезем самых разных слухов и сплетен. И за соответствующую плату был готов ими поделиться.
- Нечто среднее. Налей мне пива, Вилмер. – Данте не торопясь положил на исцарапанную стойку бумажку в сотню тронов. Кружка пива в лучшем ресторане стоила от силы двадцать. Пиво Данте не любил почти также сильно, как сигаретный дым.
Но если наемник не пьет, не курит лхо, не пристает к официанткам, на него начинают обращать внимание, задумываться. А Данте и так выделялся из толпы дальше некуда. Дело было даже не в снежно-белых волосах. Встречались тут ребята и с зелеными волосами. А вот аристократичные, до идеальности правильные лица, ясные глаза, гладкая, лишенная шрамов кожа, отсутствие аугметики - все это было здесь редкостью, и очень большой редкостью. Выделяться же в городе, где на главной площади раз в полгода, а то и чаще, сжигали какого-нибудь неудачливого колдуна, псайкера или просто человека, заподозренного в ереси, было вредно для здоровья. Особенно псайкеру. Особенно несанкционированному. Верджила, впрочем, это как будто бы не волновало. Он всегда делал что хотел, поступал так, как считал нужным, и, самое обидное, это ни у кого не вызывало вопросов.
Данте отпил из кружки, стараясь не морщиться от мерзкого вкуса, и выжидающе посмотрел на бармена.
- Расскажи, что ли, новости для начала.
- А, так ты работаешь. А чего брательника не прихватил? Ладно, не мое дело, сегодня ты платишь, а я треплюсь.
Вилмер ненадолго задумался и кинул пробный шар:
- Коннорс недавно трепался, что на этих, как их, ну, помоечниках, нехило подзаработал. Будто бы они из канализации где-то на 76-ой перли в количестве.
- На этот раз у меня чистая работа. Надеюсь, по крайней мере.
- Слыхал, попы опять за псайкеров награды подняли - теперь по двенадцать штук за штуку отваливают.
- Это еще грязнее, чем по канализации за всякими уродами бегать, - возмутился Данте. Собрался было развить свою мысль и высказать все, что он думает о церкви и ее методах, но вовремя взял себя в руки. Почти вовремя - Вилмер остро глянул на молодого наемника из-под грязных волос, кибер-глаз издал тихий шорох, повернувшись в глазнице, здоровый прищурился.
"Бездна, и когда я пойму, что язык за зубами держать надо?!"
Данте тут же представился брат и его ядовитый ответ: "Разве что по дороге на аутодафе, да и то вряд ли."
Будь оно всё проклято, как же все-таки надоело вечно следить за собой, вечно прятаться, вечно прогибаться под этот насквозь прогнивший, сгорающий в религиозной лихорадке мир. Кто бы знал, как его достало быть вечной жертвой. Он охотится за промышленными секретами, за безмозглыми мутантами, за ворами и убийцами. Но никогда - за теми, кто охотится на него, кто жаждет сжечь его заживо или отправить на Черный Корабль, где псайкеров якобы ждет нечто пострашней.
Впрочем, постарался успокоить сам себя Данте, слухи про них с братом все равно наверняка ходили.
- Ну, на тебя прям не угодишь, - протянул Вилмер.
- А ты постарайся.
- Блин... Во, может, это тебя зацепит. Позавчера видел тут Клайва. Крутой был чувак, хоть и молодой совсем. Помнишь его? Хотя вы вряд ли сталкивались, он кроме убийств ничем не занимался. Так Клайв недавно вольную охоту бросил - в какую-то контору нанялся. Ну и вот, зашёл он вчера, странный такой был. Вроде и довольный, аж светится, и одновременно нервный, на каждый шорох подпрыгивает и за ствол хватается. Бутылку виски в одиночку уговорил, и ничего, прикинь? На своих двоих ушёл, даже не шатался почти.
И вправду зацепило - Данте ощутил, как по затылку пробежала первая стайка мурашек, а где-то в груди свернул хвост в кольцо охотничий азарт. Он поощрительно наклонил голову.
- Расспрашивал меня вот тоже про новости. Его все больше ваш цех интересовал - кто сейчас лучший, кто выделяется.
Наемник не стал спрашивать, кого назвал своему гостю бармен. И так понятно.
- Может, напарника подбирал?
- Про внешность, между прочим, выяснял. В общем, такое чувство было, что искал он кого-то, только сам не знал, кого.
- А куда он устроился, не говорил?
- Нет, но...
Пауза была отнюдь не многозначительной, и Данте положил на стойку еще одну купюру.
- По слухам, в Кустос Аэтернам, Вечные Стражи типа. Известная фирма, якобы телохранителей предоставляет, но сам знаешь, на одной охране у нас много не заработаешь. Обещал еще заглянуть.
Данте по-кошачьи потянулся и плавным движением соскользнул со стула.
- Ладно, спасибо, Вилмер. Я тоже еще зайду.
***
В девять вечера, когда Верджил вернулся домой, брата он ожидаемо не застал. Только очевидные свидетельства того, что часть дня Данте провел дома: заваленный всяким барахлом столик в прихожей, посуда, вымытая, но не убранная в шкаф, коробка из-под пиццы на подоконнике. Старший брат, вздохнув и проведя ладонью по волосам, решил, что бардак не достиг раздражающего уровня, а значит, пусть Данте сам за собой убирает, когда вернется. В их квартире была всего одна комната, и "художественный беспорядок", который с потрясающей быстротой наводил повсюду младший, не раз служил поводом к внеочередному спаррингу.
Верджил переоделся, поужинал и открыл в дата-планшете "Большой атлас сектора Эриданус". Сегодня был вполне продуктивный день.
В отличие от близнеца, Верджил любил процесс поиска и сбора информации по архивам. Для него это была та же охота. И азарт здесь был тот же - сладостное чувство неотвратимости мига, когда холодная сталь Ямато коснется горла жертвы или когда последний кусочек мозаики ляжет на единственно возможное для него место.
Верджил совсем зачитался и спохватился, только когда было уже за полночь.
Полуоформившееся беспокойство - "Данте пора бы уже и вернуться..." - царапнуло поверхность сознания, и на лестнице раздались шаги. Тяжелые, будто шедшему страшно хотелось оставить свой след в истории каждой ступеньки, но быстрые и ритмичные. Знакомые, как звук собственного дыхания. Улыбнувшись – хотя только Данте разглядел бы в едва приподнявшихся уголках губ улыбку – Верджил открыл окно. После рейда по злачным местам от братца наверняка будет нести дымом, спиртом и прочими мерзкими ароматами, так что проветрить не помешает.
Хлопнула дверь, и послышался несколько утомленный, но довольный голос:
- Привет, Верджил! А я с хорошими новостями. Всего за один вечер вышел на парня, который подвизается в вечных стражниках, представляешь? А у тебя что?
Верджил в ответ только хмыкнул. Он недолюбливал разговоры через стену.
Через четверть часа Данте, с мокрой после купания головой, уселся на край стола, закинул ногу на ногу и выжидающе уставился на брата. Верджил отодвинул планшет подальше от капель, стекавших с волос близнеца. Приподнял бровь, показывая, что готов слушать и удивлен паузой. Секунд пять они играли в гляделки, потом Данте не выдержал, заскучал и, фыркнув, пересказал брату свою беседу с барменом "Кровавой Награды".
- Вот. Так что завтра-послезавтра я этого Клайва выловлю, можем с ним вместе встретиться, если хочешь. Теперь давай ты рассказывай, мне вредно долго мучиться от любопытства, ты же знаешь.
- Что ж, ты неплохо поработал, - задумчиво произнес старший. - Так и быть, расскажу.
Отдернув ногу от дружеского пинка, Верджил изложил результаты собственных трудов.
- Здание, занимаемое Кустос Аэтернам, недавно реконструировали. Строительная фирма, которая этим занималась, некоторое время спустя разорилась. Хочу достать план здания и начал наводить справки об инженерах, участвовавших в проекте. Любопытный факт - со всеми, кого я успел проверить, в разное время происходили несчастные случаи, опасные инфекционные заболевания и прочие симптомы помощи в уходе из жизни.
***
Тремя днями позже Данте под чужим именем устроился на работу в Кустос Аэтернам - поддельные документы ему устроил один хороший знакомый.
И вот уже полторы недели он тянул лямку впустую, не раскопал ничего стоящего. Зато Верджилу повезло. Он ухитрился найти чуть ли не единственного дожившего до настоящего момента инженера, участвовавшего в перестройке базы, и даже получить от него довольно подробную схему.
Данте медленными глотками пил чай и старательно разглядывал карту комплекса Кустос Аэтернам. Карта была огромная, запутанная и жутко скучная. Откровенно говоря, перспектива плюнуть на все, отправиться на дело как есть и действовать старым добрым способом провокации и конфронтации псайкера очень даже прельщала. Так было бы куда веселей, сложней и интересней. Данте ухмыльнулся. Где-то в глубине души он был благодарен старшему брату за то, что тот удерживал его от подобных глупостей.
Срок выполнения контракта скоро истекал. Завтра, по плану, Верджил должен был идти устраиваться на работу в открытую, по очень настойчивой рекомендации Клайва. Процесс решения, кому играть главную роль, а кому страховать, как всегда, чуть не перерос в драку. Обошлось только потому, что Данте просто не нашелся с ответом, когда брат с каменным лицом заявил: "Заткнись и иди изучать схему. Я заварю чай".
У младшего дар речи всегда куда-то девался, когда Верджил, хладнокровный, отстраненный, воин до мозга костей Верджил вдруг, словно у него тумблер где-то срабатывал, переключался и выдавал что-нибудь вроде "причешись", или "ты сегодня обедал?", или "брось футболку в стирку" и тому подобное. Несмотря на то, что они уже лет пять жили вдвоем - с тех пор как свалили из последнего приюта - Данте так и не научился принимать хозяйственные замашки брата как должное. Максимум, на что он сам был способен в этом плане, - это сходить в ближайший магазин и забить холодильник полуфабрикатами. Хотя иногда, под настроение, мог приготовить какой-нибудь деликатес собственного изобретения, на удивление вкусный. Ну и убраться. Раз в два месяца. И от Верджила не ждал ничего сверх того, что делал сам.
А зеленый чай оказался очень даже ничего, хотя Данте больше любил рекаф. Чай пах дымком и оставлял после себя ненавязчивое ощущение свежести. Хорошо. И дома хорошо. Пусть они с братом и созданы хищниками, даже хищникам нужен дом - нора, пещера, что угодно. Место, где чувствуешь себя в безопасности, где можно побыть собой, не думать ни об охоте, ни о главном и самом опасном враге как диких зверей, так и псайкеров, - человечестве.
- Эй, Верджил! - крикнул младший в сторону двери. - Топай сюда!
Брат не заставил себя ждать. Молча встал рядом, опершись ладонями о стол.
- Как думаешь, зачем нужна эта комната? - Данте ткнул пальцем в девятиугольное помещение на плане минус третьего этажа. Даже на карте оно выглядело странным: метровой толщины стены, соответствующая дверь, видимо, с серьезным кодовым замком.
- Как-то не верится, что эти ребята настолько старомодны, чтобы хранить там деньги, на это банки есть. Подозрительная фигня, в общем. Может, это из-за нее проектировщики мерли как мухи? Слушай... - нахмурился Данте, - всё это как-то на ловушку смахивает. Странный заказчик - зачем ему нас нанимать, когда можно просто подкупить кого-нибудь из кустовцев? Единственная копия плана сама идет тебе в руки. Этот дерганый псих Клайв заливается херувимом, рекламируя свою новую контору. И мы оба почувствовали - он, похоже, тоже псайкер.
- Да, согласен, выглядит опасно, - Верджил задумчиво прищурился. - Но мне кажется, ты перегибаешь. Если это западня, наш заказчик в схеме явно лишний.
- То есть мы остаемся в деле? - уточнил младший. В его тоне не было опаски, наоборот, предвкушение того, что он обычно называл весельем.
- Да, остаемся. Ты ведь не против, а, Данте? - Верджил нечасто провоцировал брата. Это Данте обожал дразнить и его, и вообще все живое. Что не раз выходило боком им обоим в те годы, которые близнецы провели в приютах для сирот и скитаниях по городу. Но зато если уж старший забрасывал наживку, младший велся на нее всегда. Вот и теперь, прекрасно видя характерный блеск в глазах брата, он лишь бесшабашно тряхнул головой и ухмыльнулся:
- Ты еще спрашиваешь! Ну что, спать? Раз уж завтра намечается вечеринка? - Данте качнулся назад на стуле, удерживая баланс на двух ножках, и сладко потянулся.
- Глупо рисковать упустить что-то важное. Я посмотрю, вероятно, удастся еще что-нибудь выявить.
- Да ладно тебе, нечего там больше выявлять! Я уже все запомнил, а ты тем более.
- Ты можешь спать.
- Но тебе ведь тоже надо выспаться!
- Я выспался.
- Ладно, как знаешь. Но я говорил.
- А мог бы и молчать. Спокойной ночи, - с этими словами Верджил развернулся и вышел из комнаты, прихватив со стола схему и явно намереваясь всю ночь напролет в нее пялиться.
- Спокойной, - пожелал закрывающейся двери Данте. - Если будут нужны спички - в глаза вставлять - обращайся.
Позевывая, он разделся, бросил штаны и футболку на спинку стула и нырнул под одеяло. Растянулся на животе, обнимая подушку, вдыхая уютный запах постели. Блаженство. Пять минут спустя Данте уже спал. На его губах играла легкая улыбка.
-2-
-2-
Ты знал, что войти в мой дом -
Значит умереть
Ты знал, но играл с огнем
И попался в сеть
Но я не враг твой, я твой друг
Стой, где очерчен мелом круг
© Ария
В кабинете господина руководителя третьего подразделения Кустос Аэтернам Дагона Крётте зазвонил телефон. Господин Дагон поставил чашку со своей утренней порцией рекафа и снял трубку.
- Да?
- Господин, - послышался подобострастный голос, - прошу прощения, что осмелился побеспокоить. Это старший специалист по подбору особого персонала Натан. У меня сейчас один наемник, говорит, хотел бы на нас работать. Мне кажется, господин, что он может быть одним из тех, кого мы ищем.
- Тебе кажется? - переспросил Дагон. Голос у него был рычащий и низкий. Сейчас в нем послышались, как это обыкновенно бывало при общении с подчиненными, угрожающие нотки.
- Простите, господин! Господина начальника нашего отдела ещё нет, и я подумал...
- Ладно. Я сейчас буду.
В соискателе господин Дагон без труда узнал одного из братьев, которых ему описывал Клайв. Тут и вправду сложно было бы ошибиться: высокий, что видно, даже когда сидит, прекрасно сложенный, с белыми, отливающими платиной волосами, правильными, немного резкими чертами лица и светлыми серо-голубыми глазами. И с первого взгляда ясно, что хоть и молодой, но уже опытный, тертый. По спокойной, внешне расслабленной позе, по равнодушному и одновременно внимательному, цепкому, оценивающему взгляду.
- Добрый день, господин?..
- Верджил. - Гость приподнялся, пожимая протянутую руку. Его ладонь была твердой, а пожатие - крепким. - Вы, как я понимаю, Дагон Крётте?
- Именно, - кивнул Дагон. Золотые часы на его запястье, реагирующие на повышенный уровень пси-энергии, стали горячими. Почти обжигающими. - Натан, скажи, чтобы нам принесли чай.
Крётте опустился в кресло напротив. И заметил прислоненную к креслу Верджила катану в черных ножнах с золотой лентой.
"И впрямь, серьёзный парень."
- Я слышал о Вас. Рад встрече. - "Интересно только, почему ты один. Клайв говорил, что они почти всегда работают вместе". - Итак, надеюсь, Вас привело сюда желание присоединиться к нашей организации?
- Любопытство. Мне рекомендовал вас некто Клайв. Я не слишком заинтересован в работе по долгосрочному контракту, но он был удивительно настойчив. Мне стало любопытно. - В ожидании ответа наемник немного исподлобья посмотрел на Дагона.
- О, поверьте, человеку Вашего уровня мы обеспечим более чем достойные условия. Выбор работы на Ваше усмотрение, разумеется, полная гарантия анонимности и юридической чистоты, в случае любой, подчеркиваю, любой необходимости Кустос Аэтернам обеспечит Вам прикрытие и защиту. О деньгах даже говорить не стану, - пренебрежительно шевельнул толстыми пальцами Дагон. - Полагаю, Клайв был достаточно красноречив.
Он замолчал, дожидаясь, пока вошедший секретарь поставит на столик поднос и выйдет. Верджил взял чашку, сделал глоток и принялся медленно вертеть ее в длинных пальцах. То, что чашка была довольно горячей, его, похоже, ничуть не заботило.
- Но всё это не главное, - продолжил Крётте, глядя в глаза собеседнику. - Главное - это сила и власть, которую мы поможем Вам обрести. Скажите, Верджил, Вы ведь псайкер?
- Нет, - холодно, твердо и выдержав ровно такую паузу, какая была необходима, чтобы его ответ не показался слишком быстрым, сказал наемник. - Неужели Вы рассчитывали на другой ответ?
- Когда я говорил о защите, я имел ввиду в том числе и защиту от церкви и властей, - услышать правду Дагон действительно не ожидал, разве что не настолько идеально сказанную ложь. - Но Вы правы. Я еще не продемонстрировал Вам никаких свидетельств того, что Вы можете говорить откровенно. Однако я намерен это сделать. Что скажите, если мы продолжим наш разговор в более соответствующем месте?
Верджил наклонил голову, и Дагон, справедливо сочтя это знаком согласия, поднялся, подошел к двери переговорной, открыл ее и придержал, приглашая гостя пройти впереди себя. Верджил вышел, ни малейшим образом не отреагировав на жест предупредительности. Ножны его катаны слегка задели брюки Дагона, и тот против воли поежился. Очень, очень многие на этом месте начинали вилять, вспоминать о делах и пытаться отыграть назад. А этот даже глазом не моргнул...
Когда они вошли в лифт, Дагон нажал на кнопку минус третьего этажа. Он не заметил, как его спутник чуть переменил хватку, которой держал свой меч, - отвел в сторону мизинец, оставив на ножнах три пальца - указательный, средний и безымянный. Не обратил внимания господин Крётте и на отиравшегося неподалеку от лифта парня в обычной черно-серой камуфляжной форме и черной бандане, деловито рывшемся в объемистой папке с бумагами.
***
Все шло слишком хорошо. Верджил следовал за Дагоном, напряженный и готовый ко всему. Мысленно он еще раз одобрил себя за то, что убедил Данте не лезть напролом, а подготовиться как положено. Если это ловушка, вдвоем они вырвутся откуда угодно. Но если Кустос Аэтернам окажется прикрытием для организации незарегистрированных псайкеров, то... То, возможно, им с братом выпал редкий шанс.
Дагон с усилием открыл перед ним тяжелую, толстую металлическую дверь. Верджил отступил в сторону, давая Дагону возможность войти первым. Ему показалось, что Крётте ухмыльнулся перед тем, как шагнуть в комнату, но он шагнул, и псайкеру ничего не оставалось, как сделать то же самое. Он оказался в коротком, метра полтора, узком коридоре. Впереди угадывались очертания девятиуголного зала.
"Бутылочное горлышко! А Крётте уже внутри," - успел подумать Верджил, прежде чем дверь за его спиной захлопнулась, а путь вперед преградили с лязгом сомкнувшиеся створки. Тоже металлические, тоже покрытые, как он теперь разглядел, замысловатыми рунами. Из усеивавших стены форсунок со свистом вырвались струи газа. Верджил задержал дыхание, со всей силы ударил кулаком по створкам. Они слегка прогнулись, но и всё.
Задержка дыхания не помогла. То ли газ все-таки успел проникнуть в легкие, то ли действовал даже просто на кожу и слизистые. Грудь сдавило, закружилась голова. Верджил упал на одно колено, оперся о Ямато. Но встать не мог. Закашлялся, вдохнул отравленный воздух. И мгновенно отключился.
Очнулся он так же резко, словно выстрелом разбуженный ото сна. Открыл глаза, дернулся - и понял, что почти не может пошевелиться. Он был распят на... алтаре? Зарычав сквозь зубы, Верджил рванулся еще раз, уже всерьез, ожидая, что цепи на его руках и ногах лопнут, как гнилые нитки. Этого не произошло.
- Полно, успокойтесь, Верджил. Вам не вырваться. Оковы рассчитаны на таких, как Вы.
Он мгновенно повернулся на звук. Дагон Крётте стоял слева от алтаря с широким, покрытым странными знаками кинжалом в руке.
- Отпусти меня, ты! - бешенство в низком, вибрирующем голосе псайкера напугало бы кого угодно. Но Дагон только улыбнулся, правда, довольно бледно. - Или я убью тебя!
- Видите эти руны? - Дагон провел двумя пальцами по краю алтаря. Верджил коротко глянул вниз. На антрацитово-черной поверхности переливалась всеми цветами радуги вязь символов. - Они ограничивают Ваши пси-способности, запирают их внутри Вас самого.
Цепи издевательски зазвенели, когда наемник снова дернул их в бессильной ярости.
- Послушайте меня, Верджил. Понимаю, Вам сейчас нелегко будет поверить в это, но мы Вам не враги. Я действительно сделаю для Вас то, о чем говорил. Но сначала я должен убедиться, что Вы один из тех, кто нам нужен. Один из тех, кого мы ищем вот уже восемнадцать лет. Кого мы когда-то потеряли. Кто был рожден вершить судьбы миров, рожден для силы и власти, не доступных ни одному человеку.
Верджил смотрел на него снизу вверх, едва сдерживаясь, чтобы не скалить по-звериному зубы.
- Вы помните своего отца, Верджил? Нет? Разумеется, нет. Хорошо. Слушайте. Вашим отцом был не человек, Вашим отцом был демон. Высший демон, призванный в этот мир волей моих предшественников и учителей, гранд-мастеров нашего ордена. Точнее, один из таких демонов. От него Вам достались Ваши способности, которые Вы сами считали до сего дня способностями обычного псайкера. Вы даже не представляете себе, как заблуждались. Псайкеры - несовершенные, жалкие мутанты, пытающиеся своими кривыми бессильными руками управлять безбрежной энергией Имматериума. Их глаза слепнут в ужасе от того, что не могут воспринять и осознать их слабые, ничтожные мозги. Они сходят с ума. Погибают и несут бессмысленные разрушения всему вокруг, не в силах совладать с могуществом, которого лишь едва касаются. Становятся жертвами сущностей варпа. Служат, как цепные псы, как самые жалкие рабы, Империуму, этой колонии насекомых, поклоняющихся коронованному мертвецу. Они - ничто. Вы же... Вы плоть от плоть Имматериума, его порождение, его возлюбленное чадо. Управляя им, Вы не насилуете его и не черпаете решетом воду из волны цунами. Вы сами волна. Вам безошибочно удается все, что Вы научились творить силой варпа. Вас почти невозможно убить. Я прав? Конечно, прав. И все же я должен убедиться…
Он поднял кинжал. Верджил, слушавший словно в трансе, пришел в себя, напрягся, натягивая цепи. Он не кричал, не звал Данте. Знал, что если брат не услышал его раньше, не услышит и сейчас, а криком он только выдаст его врагам. Он мог надеяться лишь на то, что Данте почувствует неладное или решит, что его нет слишком долго.
Взявшись за рукоять обеими руками, Крётте занес кинжал высоко над распростертым на алтаре псайкером - или... полудемоном? - и вонзил клинок ему в сердце. Верджил коротко, хрипло вскрикнул. И погрузился, как в омут, в чернильную тьму.
Он стоял посреди пустоты, и вокруг не было ничего. И даже он сам - был ли? Может ли кто-то существовать в абсолютном одиночестве, в вакууме? Он не знал. Он раньше никогда не был одинок, а теперь был один в пустоте. Был единственным сознанием во всей Вселенной. Был пустотой, ее персонифицированной сутью, ее способом осознать себя.
Нет. В истинной пустоте не может быть времени, а он помнил себя и свое прошлое. Помнил мать. Помнил брата. Ничто рассыпалось осколками темного стекла, озарилось радужным сиянием, бившим со всех сторон сразу. Его потоки пронизывали, казалось, весь мир, переплетались между собой, перетекали друг в друга, вспыхивали, гасли и разгорались вновь. Слепили глаза, затягивали в водоворот безумия.
Синее. Глубокая синева, несравненно более яркая и сочная, чем небо в самый погожий день. Свет, переливающийся из одной формы в другую. Огромная птица. Извивающаяся змея. Многорукое существо, отдаленно напоминающее человека. Голос, ежесекундно меняющий тональность.
- Ты ищешь силы и знаний. Ты никогда не сможешь и не захочешь жить той жизнью, что дана тебе. Никогда не смиришься, никогда не остановишься. Всегда будешь искать, пойдешь на всё ради цели. Она нужна тебе как воздух, но еще нужнее путь. Он приведет тебя к цели и поведет дальше и дальше, к новым целям и новым свершениям. К могуществу и величию. За пределы доступного твоему нынешнему пониманию. Ступи на путь, и он будет вечен. Цели будут сменять друг друга, будут манить тебя, достигающего все новых вершин.
Пойти на всё ради цели, идти вперед и всегда стремиться к чему-то новому, достойному его и делающему его сильнее? О, этого он хотел бы. Пойти на всё ради цели... Пожертвовать всем... Чем он может пожертвовать на пути вечного искателя? Чем угодно, ведь терять ему нечего. Верджил потянулся к полыхающей синей зарнице. А... кем он может пожертвовать? Данте? Его словно ледяной водой окатили. Нет, никогда. Потерять его все равно, что потерять себя. Зачем сила тому, кого нет?
Зарница меркнет, тонет в буроватом тумане, вспыхивает последний раз злой звездой. Дымка рассеивается, открывая взору прекрасные сады. Подобных им Верджил не видел никогда, не видел разом столько растений, зеленых, буйных, цветущих и благоухающих. Чудесные животные бродили меж могучих деревьев, отдыхали в тени усыпанных спелыми ягодами кустов. Все здесь дышало неземным покоем. Новый голос, хрипловатый, влажный, почти ласковый, шел, казалось, из мягкой, колыхавшейся на легком ветерке травы.
- Ты понимаешь, что судьба дала тебе неизмеримо больше, чем триллионам других. Ты живешь, ты силен, ты не одинок, и так будет очень, очень долго, может быть, всегда. Ты сам догадываешься, какой это чудесный, редчайший дар - сила, за которую не нужно платить одиночеством. Безумием, преступлением было бы отказаться от него. Предательством. Ты не хочешь предавать своего брата, так раздели с ним вечность. Прими свою судьбу, прими его, прими мир таким, каков он есть. Проживи жизнь в гармонии и счастье, ибо нет гармонии совершенней, чем ваше единство, и нет счастья выше, чем принять желаемое и обрести покой.
Провести годы, десятилетия или даже, кто знает, возможно, столетия рядом с братом. В маленьком мире для двоих, где они друг для друга смысл и цель, маяк и спутник в пути. Где нет больше никого и ничего. Гармония, покой, счастье. Ограниченность, трусость, пассивность. Они могут забыть об окружающем мире и о том, кто они в нем. Но мир, которому они ненавистны, о них не забудет. Да и они сами. Данте не станет жить пряча голову в песок. Не будет всю жизнь играть по чужим правилам. Необходимость скрываться, притворяться таким как все, а значит, покорным, уже тяготит его. Бурю не удержать никакими стенами, рано или поздно Данте сорвется. А он... Он тоже не сможет довольствоваться малым, как бы прекрасно оно ни было. Если они остановятся, если замкнутся друг на друге, они сгорят в огне, который бушует в их душах. Уважение обернется жаждой унизить, любовь - презрением, восхищение - злобой и завистью. Нет. Рожденный летать не сможет ползать.
Над садом вновь сгущается туман, проливается алыми струями. Металлический запах крови. Бронзовый чертог, на стенах всевозможное оружие, трофейные знамена и черепа, черепа, черепа. Величественная рогатая фигура в доспехах, восседающая на огромном троне. Голос, звенящий сталью, гремящий отзвуками несчетных битв.
- Ты воин. Твоя судьба в одном - в вечном бою. Ты был рожден для этого. Клинок, который ты считаешь частью себя, не должен ржаветь в ножнах. Кровь на твоих руках - неважно, чья она. Важно лишь, чтобы она лилась. Кровь и смерть твоих врагов - единственное вино, которое тебя пьянит. Лишь в битве ты живешь на самом деле. Лишь на краю гибели познаешь себя. Против тебя могут быть сотни, тысячи, миллионы - все они смертны. Их жизни - пища для тебя, смазка для твоего меча. Черепа врагов - вот цель и награда воина, в другой он не нуждается. Воин не знает страха, не знает слабости. Ты боишься потерять брата? Его смерть придаст тебе сил, месть за него сделает тебя поистине беспощадным, вознесет на вершину могущества убивать. Тот, кому нечего терять, способен на все, когда собственные жизнь и смерть лишаются иллюзии значимости.
Он рожден воином, это так. Он никогда не желал иной судьбы или иной сути. Он гордился своими умениями, своим искусством и с радостью применял их. Вечный бой, плечом к плечу с Данте или с его именем на устах и местью за него в сердце, бой без тени страха, без оглядки, бой, который станет его жизнью и смертью. Это достойно воина, это ему подобает.
Мелодия, нежная, спокойная и грустная, льющаяся из-под пальцев Данте. Пальцев, которым меч и пистолеты не роднее гитары. Растрепанные жемчужно-белые волосы брата. Его глаза, дикие и яростные, глубокие, всепонимающие, теплые. Его улыбка, такая искренняя и счастливая. Нет, Данте ему нужен живым, и в бездну страх. Когда они вместе, они непобедимы.
Кровь испаряется клубами фиолетового дыма, вместо бронзы вокруг - мягкая тьма и шелк драпировок. Сладкий и пряный аромат ласкает ноздри. Аметистовые проблески. Четвертый голос не говорит, а почти поет. Вибрирует, искушает, зовет. Соблазняет.
- Бой ради боя, как скучно, как пресно и сухо. Все потерять в бессмысленном амоке, растратить жизнь, даже не изведав, какова она на вкус? Дарить смерть, не смакуя агонию? Забыть, что ты воплощенное совершенство, и стать придатком к собственному мечу? Разбить зеркало из страха, что его разобьет кто-то другой? Позволить своему отражению умереть, вместо того чтобы провести его через все наслаждения и все страдания, какие только сможет породить твоя фантазия, закалить его и сделать тем, кем он должен стать? Правда, смешно? Ты слишком умен и слишком многогранен, чтобы сделать такую глупость. Разве знал ты что-то слаще поединков с братом? Вспомни, ради чего вы сражались. Вспомни экстаз, когда его клинок встречал твой. Вспомни эйфорию, когда ты побеждал и силой заставлял Данте признать твое превосходство. Вспомни восхищение его непокорством, вспомни, как он прекрасен в высшем проявлении своей сути, когда, раненый и безоружный, сопротивляется до последнего, не склоняет головы. Вспомни блеск в его глазах, вспомни ярость, трогательно бессильную и завораживающую. Ты можешь сделать с ним все что угодно, и он все выдержит, никогда не сдастся. Такая вечность вам нужна, наполненная болью и удовольствием, чья острота все возрастает.
Верджил вздрогнул. То, о чем говорил голос, манило неодолимо, так живо и чувственно стоял перед ним образ Данте. На коленях, окровавленный, с Ямато у горла, брат смотрел на него, и его глаза из-под окрашенных алым снежных прядей горели вызовом, словно провоцируя - хотя почему словно? - всерьез. Голос был прав - для Верджила не было наслаждения выше, чем побеждать в бою с Данте. Заставлять его признать поражение - и делать тем самым сильнее, мотивировать на реванш. Только... Как бы ни провоцировал его Данте взглядом и словом, Верджил никогда не переходил некую грань, призрачную, но ощутимую, в глубине души страшился пересечь ее, увлекшись и забывшись. Он знал - за этой гранью то, что Данте не простит ему никогда, что заставит младшего сражаться не на жизнь, а на смерть. За этой гранью ненависть и смерть, одиночество и пустота. Перейти ее - худший грех, который он может совершить. Грех перед Данте, перед памятью матери, перед самим собой.
Черно-белые языки пламени. Чистота и наполненность. Ненависть и любовь. Ярость и спокойствие. Собственная сущность и ценность. Приятие и неповиновение. Единство и борьба. Противоположности и отражения друг друга.
- Не веришь посулам, дитя, хорошо. Никого не заботит твоя жизнь и твои желания. Им всем нужна лишь твоя сила. Им нужен раб, послушный инструмент, проводник их воли. Все, чего коснутся, они извращают, и ты понял это. Однажды ты поймешь и другое - во всем, что есть плохого во Вселенной, виновны те Четверо, что говорили с тобой. Их речи сладки, но то, что скрывается за ними, хуже смерти. Я не стану обещать и не стану приказывать, ибо легковерие столь же неугодно мне, как слабоволие и покорность. Ты уже показал, что к тебе это не относится. Я не буду давать тебе наставлений - твоя суть в них не нуждается, ты пройдешь путем Тьмы и Света по собственному выбору. Я не дам тебе силы, ибо ты и так обладаешь ею, но я помогу тебе пробудить ее. Оковы? Они ничто для тебя, для того, чей дух выдержал искушения Четверки и остался свободен.
Тьма. Мягкая, отступающая перед его взглядом. Свет. Неяркий, обрисовывающий фигуры и стены комнаты. Звон разорванных цепей. Отброшенный прочь кинжал. Перекошенное от ужаса лицо. Крик. И рычание взбешенного зверя. Его рычание.
@темы: Уровень 3, Портал: Огонь, "Небо без звезд", Devil May Cry/Warhammer 40000
За шикарную заглушку - моей музе 
Глава была готова, я просто не рассчитала времени для вычитки из-за ее размера. Ну ничего, все равно я принесла и постараюсь на этой неделе принести еще одну))
