I'm an alien, I'm a legal alien (c)
Автор: Xian. Соавтор сюжета, бета и иллюстратор: evilblackhamster
Часть канона: Devil May Cry 3
Персонажи: Верджил, Данте
Направленность: джен
Рейтинг и предупреждения: R
Жанр: angst, drama, action, AU по мотивам Warhammer 40000
Саммари: Одна из миллионов планет Империума Человечества. Разгорающаяся искра вечного противостояния адептов Хаоса и слуг Воли Императора. Близнецы-наемники, которым есть что скрывать. Ответственность за судьбы мира не на их плечах, им бы выжить в этом мире, не предав ни себя, ни друг друга.
-1-
-1-
I wish I could go back there again,
And everything could be the same
© Electric Light Orchestra
Верджил остановил машину на углу Девятой улицы Праведников, у предназначенного под снос дома, который приметил месяц назад. Он ни разу тут не появлялся с тех пор, как с ним на связь вышел агент Инквизиции, даже близко не подъезжал. Здесь должно было быть безопасно. Насколько это вообще для них возможно. Хотя бы на несколько часов.
Верджил повернулся к брату.
Глаза Данте были закрыты. На бледном, осунувшемся лице остро выделялись скулы, бескровные губы кривила болезненная гримаса. Верджил прислушался, ловя дыхание близнеца, и не сразу смог различить его за стуком собственного сердца.
- Данте, - почему-то охрипшим голосом позвал он. - Данте...
Тот не пошевелился, и Верджил аккуратно, бережно, словно он был стеклянный, поднял брата на руки.
Он нёс Данте к подъезду и старался не обращать внимания на то, каким легким и исхудавшим он казался. Старался не видеть посеревшей, истончившейся кожи, едва прикрытой обгорелыми клочьями одежды. Старался не смотреть на безвольно запрокинутую голову, не вглядываться в чуть заметно подрагивавшие ресницы в надежде, что Данте вот сейчас очнется и скажет что-то, какую-нибудь вымученную лживую глупость насчет того, что он в порядке и "я же не девушка, Верджил, отпусти меня, сам пойду".
Верджил не поверил бы, конечно нет, но эта самая глупость убедила бы его, что Данте - все еще тот Данте, каким он его помнил, что он не сдался, выдержал, не сошел с ума... Безумие в его глазах... Эта глупость избавила бы его от мерзкой, унизительной жалости, которую никогда, ни при каких обстоятельствах не должен был вызывать его брат-близнец. Сильный, уверенный в себе, несгибаемый, способный в одиночку противостоять всему миру. Равный ему, такой же, как он. Его отражение в единственном настоящем зеркале.
Поднявшись на натужно скрипящем лифте, разукрашенном корявыми надписями "Боже-Император, защити!", Верджил отпер дешевую тощую дверь и вошел в квартиру. Отнес близнеца в ванную. Все здесь почти рассыпалось от старости. Потрескавшаяся штукатурка на потолке, ржавые потеки на стенах, пожелтевшая эмаль, краны с сорванными насадками.
Старший брат долго смывал с младшего жирную черно-серую сажу и запекшуюся кровь. Снаружи на нем даже шрамов не осталось, а внутри?
"Сволочи, - подумал Верджил, - проклятые святоши, однажды я найду вас, найду и убью каждого, кто посмел прикоснуться к моему брату, кто пытал его, истязал снова и снова, кто приговорил его к смерти на костре".
Ненависть к церковникам отвлекала его от холодного, мертвящего предчувствия, что когда Данте очнется, он не будет прежним. Что место его бесшабашного жизнерадостного брата займет кто-то другой - сломленный, безразличный, покорный. Безумие в его глазах.
Неумело ворочая бесчувственное тело, Верджил ощущал, как, вытесняя страх потери, нарастает внутри раздражение. Данте не должен был быть таким... беспомощным, слабым и жалким. Он должен был тогда согласиться на его предложение разбудить свою истинную суть, спящего внутри демона. Если б не его глупый, эмоциональный отказ...
Закончив, Верджил вытер брата насухо, обернул вокруг бедер полотенце, перенес на кровать. Укрыл одеялом. И вдруг вспомнил присланные шантажировавшим его ублюдком пикты. Данте выглядел на них измученным и загнанным, но не сдавшимся. Верджил вспомнил, как брат орал в трубку, требуя, чтобы он выбросил коммуникатор и скрылся. Вспомнил, как Данте велел ему уходить тогда, во дворе монастыря. "А ведь он знал, чем это для него обернется. Знал. Я видел это в его глазах." Вспомнил, как Данте вытащил его, потерявшего сознание, с базы Кустос Аэтернам. После того, как Верджил чуть его не убил.
Полудемон наклонился и провел тыльной стороной ладони по щеке брата. Почти ласковый жест. Верджил не позволял себе подобного очень давно. С тех пор, как погибла Ева.
- Я зря сомневался в тебе, Данте. Ты мой брат. Ты не сломался, ты не мог сломаться.
"- Раскаиваешься ли ты перед лицом смерти?
- Нет!"
Безумие в его глазах.
Верджил досадливо дернул плечом. Некстати вернувшееся чувство вины кололо и злило, точно прилипший к одежде репей, вызывало сомнения и неуверенность в себе. Верджил ненавидел сомнения. Ненавидел неуверенность. И не собирался их допускать. В конце концов, холодно подумал он, Данте сам виноват, что попался.
Старший псайкер пригладил волосы и отвернулся. Сходил на кухню, такую же запущенную, как и всё здесь, перекусил, мимоходом одобрив собственную предусмотрительность. Принял душ. Вернулся в комнату, пододвинул к окну облезлое, рассохшееся кресло и задремал с открытыми глазами.
- Не надо, пожалуйста... Нет... Я не хочу... За что?..
Верджил вскочил как подброшенный.
Данте, сжавшись в комок, дрожал и дергался на кровати, будто мучительно пытался переменить позу и не мог. И всё шептал, отчаянно, умоляюще просил кого-то остановиться.
- Проснись, - Верджил тряхнул его за плечо. - Проснись, Данте!
Тот вскрикнул, но не проснулся. Верджил потряс сильнее - никакого эффекта. Тогда он наотмашь ударил близнеца по щеке.
Голубые глаза широко распахнулись, Данте, тяжело дыша, сел в постели.
- Верджил? - неверяще выговорил он.
Старший чуть улыбнулся, кивнул. Данте не отрываясь смотрел на него, как будто ждал, что он вот-вот исчезнет. Потом перевел взгляд на свои руки, несколько секунд рассматривал запястья. Прерывисто выдохнул, подтянул колени к груди, спрятал лицо в ладонях.
- Это... это правда? Это не сон? - у него дрожал голос.
- Это не сон. Ты жив, ты свободен. Мы вместе, - Верджил говорил негромко, ободряюще, почти нежно, и это пугало и злило его самого, потому что это ведь был Данте, он не должен был нуждаться в поддержке или нежности, как дикий хищник не нуждается в человеческих подачках. - Мы на Девятой Праведников. Дом под снос, уже полупустой. Здесь безопасно.
Казалось, Данте его не услышал - он медленно, неуверенно водил руками, ощупывая горло. Тонкие пальцы сомкнулись на шее пониже затылка, под спутанными прядями белых волос.
Верджил смотрел на близнеца и, как во сне, не мог оторвать от него взгляд и не мог сдвинуться с места. Он не знал, что еще сказать. Не знал, как объяснить младшему, что все закончилось, все позади. Время словно застыло, сконцентрировалось в одном бесконечно тянущемся мгновении.
Они снова были рядом, наконец-то рядом. Но не вместе. Глядя на скорчившегося на кровати брата, Верджил осознавал это болезненно четко. Словно воздух между ними сгустился, разделил их невидимой и непроницаемой стеной. По одну сторону - бездна пережитого кошмара, в которой тонул, не в силах выбраться, Данте, по другую - лишь тусклое отражение этой бездны. Недобровольная отчужденность, не-знание, невозможность разделить боль. Верджил не видел способа преодолеть их.
Только вот близнецы были не из тех, кто отступает перед невозможным.
Верджил поднял руку и, проталкивая ее сквозь призрачную стену, дотянулся до брата.
- Вставай, - сказал он.
Данте поднял на него глаза. Пустые, смотрящие куда-то внутрь. Послушно встал.
- Идем.
Верджил помог ему одеться и дойти до ванной, потом до кухни - Данте шатало из стороны в сторону.
Разогревая еду, Верджил краем глаза видел, как младший наблюдает за ним, словно ища доказательств реальности происходящего.
- Ешь, - велел старший, сунув тарелку ему под нос.
Тот вздрогнул и тихо поблагодарил. Сначала ел медленно и как-то механически, словно плохо помнил, как это делается, но истощенный организм понемногу брал свое, и в итоге дело дошло до второй порции.
Верджил налил близнецу воды, спросил:
- Когда ты последний раз ел?
- Не помню...
Данте выпил залпом, жадно, до последней капли.
Верджил отвел его обратно в комнату. В постели младший, против ожиданий, не лег, а остался сидеть, обхватив руками колени и глядя прямо перед собой.
- Что с тобой? - спросил его старший, понимая, что более гадкий вопрос придумать было сложно.
- Прости... Сил совсем нет.
"За что он извиняется?!"
- Ложись, спи.
- Не могу. Я... не могу поверить, что всё это правда, что я сейчас не сплю. Мне кажется, что я вот-вот проснусь и окажусь там... снова. Я боюсь закрывать глаза, Верджил. Потому что не знаю, где я их открою.
Он говорил ровно, спокойно, без надрыва, но Верджил предпочел бы, чтоб он кричал срывая связки.
- Я уже сказал тебе - это не сон.
Он сел на кровать рядом с братом. Подумал секунду и положил левую руку ему на колено. Он не умел утешать, не умел успокаивать, не умел проявлять участие. Раньше это было не нужно, раньше им было достаточно просто присутствия друг друга, а если что-то было не так, они решали все вопросы поединком. А сейчас Данте даже ходить самостоятельно не мог, не то что драться. Конечно, силы к нему скоро вернутся, но для этого он должен отдыхать, а он...
- Расскажи мне. Расскажи, Данте. Я клянусь, однажды мы спросим с них за всё.
Данте посмотрел на него, снова перевел взгляд на одному ему видимую точку на стене. Долго молчал. Верджил ждал. Несколько раз младший пытался начать говорить, но так и не разжал губ. Наконец зажмурился, помотал головой и прошептал:
- Я не могу... Не могу.
- Данте.
- Не заставляй меня... Пожалуйста.
Верджил поперхнулся и впился в брата взглядом из-под сошедшихся к переносице бровей. Данте - и "не заставляй меня", Данте - и "пожалуйста", Данте - и умоляющий тон?! Ладно кошмары, во сне мы порой не властны над собой, но наяву?! Первым порывом было ударить его, чтоб проснулся, пришел в себя, чтоб опомнился и не смел, не смел вести себя так, как будто... Как будто он сломался.
"Это не так! Сломленный, он не шел бы на казнь с гордо поднятой головой, не кричал бы с эшафота о своем неповиновении в лицо палачам!"
Боль и страх. Надежда. Клинок в грудь. Безумие в его глазах.
У Верджила по спине побежали мурашки.
"Это... было последней каплей? Нет, не может быть. Он же видел, что это я. Он же знал, должен был знать - я приду за ним."
Верджил опустил взметнувшийся было для удара кулак, впервые в жизни пожалев о том, что у него чересчур быстрая реакция. Данте заметил его движение, но не сделал ни малейшей попытки защититься, просто смотрел, обреченно и равнодушно.
Верджил ощутил нечто, похожее на стыд. Отвернулся.
"Сколько раз его били, когда он отказывался говорить? Глупость. Побои он вынес бы улыбаясь, еще и объяснил бы тварям, где у них техника удара хромает. Что же с ним сделали? Я не знаю, а он не говорит. И ведь даже шрамов не осталось. Превращение все исцелило. Если б они остались, я бы видел, знал. Лучше понимал бы его. Не было бы нужды спрашивать..."
- Хорошо. Расскажешь, когда будешь готов. А сейчас спи, тебе нужны силы. Час-другой у нас есть. Я здесь.
На этот раз Данте не стал спорить. Лег, отвернувшись к стене, и свернулся в клубок, чуть не с головой укрывшись одеялом.
Шесть дней. Им нужно было продержаться еще шесть дней, и Верджилу оставалось лишь надеяться, что Иерахмиль сдержит слово и что его самого не накроют вместе со всем культом.
О том, чтобы провести эти дни на одном месте, не могло быть и речи. Как и о том, чтобы останавливаться в гостиницах, какого бы низкого пошиба они ни были. Сам Верджил легко обошелся бы вовсе без сна, но Данте был нужен отдых. И они останавливались на час, много на три на заброшенном складе или на стройке, забирались на чердак или в подвал какого-нибудь дома. Все было почти так же, как раньше. Кроме них самих.
Верджил в первый же день отдал близнецу его пистолеты. Данте тогда впервые улыбнулся и с тех пор не расставался с ними ни на минуту.
Физически младший восстановился почти полностью, но пережитое не отпускало его, возвращалось в кошмарах, мучило снова и снова. И каждый раз, поднятый на ноги то тихой бессвязной мольбой, то ненавидяще-яростными криками непокорства, то полными боли стонами, Верджил вынужден был будить брата, едва сомкнувшего глаза.
Наяву Данте мог часами смотреть в окно, за которым ровным счетом ничего не происходило. Мог так же подолгу наблюдать за Верджилом или просто сидеть, уставившись в одну точку, рассеянно массируя запястья или горло.
- Поведешь? - предложил Верджил, когда утром шестого дня они садились в машину.
- Как скажешь.
Верджил дернул плечом и сел за руль сам.
Данте смотрел в окно, прижавшись лбом к стеклу, бессознательно поглаживая портрет светловолосой женщины, очень похожей на их мать, на рукоятке Айвори. Не требовал включить музыку "потяжелее", не напевал, не болтал о чепухе.
Каково это, вдруг подумал Верджил, провести столько времени в кандалах и ошейнике? Каково было Данте, своевольному, непокорному, не признающему никаких правил и ограничений, звереющему от любого намека на контроль свыше? Каково это, когда тебя пытают, а ты не можешь даже сопротивляться? Каково это, быть беспомощным тому, кто привык быть сильным и неуязвимым? Каково это, знать, что ты пешка, заложник, разменная монета в чужой игре против единственного, кто тебе дорог и кому дорог ты?
Снова эта проклятая жалость, оскорбительная для них обоих... Ядовитая, несовместимая с чувством собственного достоинства и тем слегка извращенным горделивым восхищением, которое Верджил привык испытывать к брату. Отвратительная, как пятно ржавчины на совершенном лезвии клинка. За эту жалость Верджил сейчас почти ненавидел Данте.
Мимо плыли серые безликие дома, глухие заборы, прямые, закованные в рокрит улицы без единого деревца. Однообразный, неизменный пейзаж бедных районов Тибиса. Верджил не мог поверить, что им удастся покинуть этот город и эту планету.
- Что нового? - тихо спросил Данте.
- Наконец решился дать себе труд узнать, что делается вокруг? С чего бы начать? Понимаешь, кем оказался наш заказчик?
Младший медленно кивнул.
- Я догадался. Там. Когда... Когда мне дали поговорить с тобой.
Верджилу хотелось и не хотелось спросить, как церковникам удалось заставить Данте рассказать правду о том, что случилось на базе Кустос Аэтернам. С одной стороны, он должен был знать, должен был разделить это знание с младшим. С другой - задать этот вопрос, заставить брата заново пережить свое унижение казалось Верджилу чем-то недостойным. Он не спросил. Не смог.
"Еще не сейчас."
- Все это в прошлом, Данте. Все закончилось.
- Я помню площадь, - оборвал его младший. - Ты...
- Я не видел другого способа тебя освободить.
Данте ничего не сказал, просто улыбнулся благодарно и немного виновато. И Верджил почувствовал себя так хорошо и спокойно, словно вернулся домой. Он больше не сомневался в Данте. Брат выдержал всё и остался собой. То, как он улыбался, убедило Верджила в этом окончательно и бесповоротно.
- Удивительно, что они не побоялись устроить публичное аутодафе.
- Это была ловушка, но она не сработала. - Младший отвел глаза, не признавая вину или поражение, а словно не желая, чтобы старший разглядел полыхнувшую в них ненависть.
Верджил заметил и ее, и заигравшие на скулах брата желваки. И ему понравилось то, что он увидел.
- Или он позволил нам уйти, - задумчиво продолжил Данте. - Иначе нас бы давно уже выследили и загнали в угол.
Верджил скрипнул зубами. Само предположение о том, что кто-то мог ему что-то позволить или не позволить, что не он спас брата, а ему дали это сделать, приводило его в ярость. Но было слишком вероятным, чтобы от него отмахнуться.
- Не следует переоценивать врага, - начал было Верджил и оборвал себя на полуслове. - Возможно, ты прав. Я сдал им Клайва, и все, что от меня потребовали, - образец биосигнатуры. Обрезок ногтя, прядь волос, капля крови. Этого им достаточно, чтобы найти кого угодно где угодно...
Данте криво усмехнулся.
- Да, моих образцов там осталось завались.
- Они рассчитывают, что мы приведем их к тем, кто стоял за Кустос Аэтернам.
- Так... от тебя этого требовали? - слова дались Данте с явным трудом, но смотрел он прямо.
- Да.
- Ясно...
- Я нашел. И мне... удалось завоевать доверие одного из их руководителей, - "Расскажи мне, Данте, расскажи, во что обошлась тебе моя игра с культом и Инквизицией. Я должен знать". - Проедем еще километров тридцать, и я позвоню ему. Он говорил, что мы и другие полудемоны - избранные, те, кто "откроет двери возрождению мира", что нас ждет свобода, могущество и прочий... сыр в мышеловке. Я не могу быть уверен в его словах, я не знаю точно, зачем мы ему нужны, но это наш единственный шанс.
- А порт? Мы могли бы проникнуть на какой-нибудь корабль, и...
- Локдаун. Всем кораблям запрещен взлет с планеты. Я был у порта, ближе километра не подобраться, все подъезды блокированы наглухо. По всей округе ракетные установки, если кто рискнет там взлетать, в воздухе не протянет и минуты.
- А почему ты думаешь, что с Кустос Аэтернам этот шанс есть? - спокойный, ровный голос. И отзвук безнадежности, привычной такой, принимаемой.
- Потому что они собираются вместе со всеми полукровками, которых нашли, покинуть Лоймиа. И то, что планета под локдауном, их не останавливает.
Данте прикусил губу, зажмурился.
Говорят, надежда порой ранит хуже отчаяния. Глядя сейчас на брата, Верджил готов был в это поверить.
- Тебе ведь почти удалось бежать? - спросил он, уцепившись за всплывший в памяти газетный пикт. - Как?
- Мне повезло... Помнишь россказни про то, что псайкер, мол, никогда не знает, что получится из его колдовства - карандаш в воздух поднимется, или люди в мутантов обратятся? С нами-то такого ни разу не случалось. Но наверно, это правда. Тот... Тот ублюдок, что меня допрашивал, тоже был псайкером. Телепатом или вроде того.
Голос Данте ожил тусклой, полузабытой ненавистью.
"Ненависть сильнее боли, сильнее страха, сильнее отчаяния. Я еще напомню тебе об этом, Данте."
- Он... дважды пытался залезть мне в мозги. И во второй раз... Не представляю, почему или как это у него получилось, но мы поменялись телами. Я оказался в его теле, он - в моем. И я успел расстегнуть наручники, прежде чем мы поменялись обратно. Потом я убил его.
- И?
- Троих охранников, которые пытались меня остановить, я тоже убил.
Данте почему-то опустил взгляд, поморщился. Снова посмотрел в окно, потом в лицо брату. На его собственном застыло какое-то странное выражение, будто ему стыдно или больно было говорить. Нет. Будто он считал, что ему должно быть стыдно.
- Еще там была девчонка. Монашка, доктор. Она лечила меня после допросов. Как могла. Один из этих сволочей, охранник, стал стрелять. Я метнул в него нож, но, падая, он все продолжал палить. Попал в нее. Я не хотел ее убивать, правда не хотел. Она единственная разговаривала там со мной как с человеком... Хотя наверняка это она их вызвала, и я просто не увидел, как она нажала на тревожную кнопку. Знаешь, это... - голос вдруг изменил ему. Данте судорожно вздохнул и продолжил, - это было хуже всего. Почти выбраться, уже поверить в свою свободу и в последний момент...
Через час, настоявшись в пробках, они заехали в тихий, безлюдный переулок. День был пасмурный, и здесь, в тени пятидесятиэтажных жилых громад, царил полумрак. Подвывал снаружи ветер. Пожилая женщина с детским рюкзаком за плечами прошла мимо их машины, с трудом задирая голову и озабоченно поглядывая в свинцово-серое небо.
Верджил набрал номер Иерахмиля.
- Рад Вас слышать, Верджил. И рад, что Вам удалось.
- Ваше предложение в силе? - медленно спросил полукровка.
- Да, разумеется. Проезд Милликенуса, 67, приезжайте.
- Новая Энергостанция?
- Именно так.
Псайкер отключил коммуникатор и убрал его в карман плаща. Положил руки на руль.
- Час-полтора - и мы там.
Младший брат смотрел на него исподлобья. Длинная челка наполовину скрывала его лицо, но голос, нарочито нейтральный, выдавал напряжение.
- Верджил, может...
- Нет, - прорычал-процедил старший, - не может! Не смей даже заикаться об этом.
Данте улыбнулся.
-2-
-2-
Fly, fly through a troubled sky
Up to a new world shining bright, oh, oh
© Electric Light Orchestra
Новой Энергостанции было уже около тридцати лет, и ее официальным названием было "Торус-18". Построена она была на замену уничтоженной взрывом Акорус-3. Проект запустили в разработку сразу же после аварии, потом нашли растрату в миллионы тронов и ошибки в конструкции реактора. Ввод в эксплуатацию отложили сначала на год, потом еще на два, потом объявили лишь о частичном запуске из соображений безопасности. Все как всегда. Заработала Новая Энергостанция через десять лет после того, как был заложен первый камень.
Она располагалась в небольшой низине, и с дороги, спускавшейся между заводских цехов высотой в два-три этажа, открывался вид на весь комплекс. Четыре башни градирен, мощные, сложенные из светло-серого кирпича, курились белым паром, подпирали низкое, тяжелое небо. Главное здание, облицованное черной плиткой, было, пожалуй, чересчур вычурным для своего чисто практического назначения. Квадратное, с четырьмя угловыми башенками и одной, повыше, в центре, оно больше напоминало замок с какого-нибудь феодального мира, чем энергостанцию.
Близнецы молчали. Оба не знали, что ждет их впереди, не знали, зачем и почему Иерахмиль пригласил их именно сюда. Энергостанция, как ни крути, выглядела странным прикрытием для культа. Но они знали, что выбора у них нет. Оба ясно чувствовали тревогу, близкую погоню, вот-вот готовую разразиться грозу, притаившуюся до поры вовсе не в мрачных облаках. Они не задавали друг другу вопросов, не предпринимали попыток разрядить обстановку. Они молчали, спокойно принимая ждущую впереди неизвестность. Они знали, что она будет общей, и этого им было достаточно.
Сервитор-привратник секунд пять изучал их лица ничего не выражавшими мертвыми глазами, затем калитка в высоком, снабженном "колючкой" заборе распахнулась.
- Проходите ко входу номер 4, - проскрипел начисто лишенный интонаций голос. - Вас встретят. Машину оставьте здесь.
Бок о бок они шли по потрескавшемуся рокриту.
Стояла странная для работающего объекта тишина. Ни суматохи, ни снующих туда-сюда сервиторов, ни вышедших покурить лхо рабочих-людей. Только гул генераторов. Гнетущие тучи, все никак не проливающиеся дождем. Белая аквила над центральным входом казалась символом давно ушедшей цивилизации, а не могучего Империума, раскинувшегося по всей Галактике.
У входа номер 4 братьев ждал еще один сервитор, при жизни бывший миловидной девушкой с кукольным личиком.
- Прошу следовать за мной. Вас ожидают.
Они переглянулись и все так же молча двинулись следом.
Чистые, светлые, хоть и не блещущие новизной коридоры. Покрытые фисташковой краской стены, старый, местами расходящийся, кое-где почерневший от времени линолеум. Стальные двери с табличками и дактилозамками. Сервиторы-охранники с оружием. Запыленные снаружи, забранные решетками, немного рассохшиеся окна. Обычный офис при заводе, если не считать повышенного уровня обеспечения безопасности.
Данте не вынимал правую руку из-под куртки. Левой несколько раз бессознательно коснулся горла.
Они остановились у круглой двери-переборки. Данте пожал плечами, Верджил слегка поморщился. Обстановка, а особенно внушительная дверь, слишком напоминала минус третий этаж комплекса Кустос Аэтернам. Но терять им было нечего, и выбора не было.
Переборка мягко, без скрежета разошлась. Дальше ждал шлюз, сейчас открытый, а за ним - Иерахмиль, в костюме с иголочки, аккуратно причесанный, насквозь респектабельный. На вид безоружный. Сервитор поклонилась и ушла. Верджил сощурился, наклонил голову и телепортировался так, чтобы очутиться справа и позади Иерахмиля. Пока тот оборачивался, Данте одним быстрым скользящим прыжком переместился к ним.
Иерахмиль позволил себе смешок.
- Право, вам нечего опасаться.
- Неприятные ассоциации, - близнецы произнесли эти слова хором. Ненамеренно. Обменялись взглядами, мельком улыбнулись друг другу.
- Надеюсь, скоро вы о них забудете. Прошу вас.
За шлюзом обстановка изменилась. Пол выстилали тонкие стальные листы, светло-голубой пластик закрыл потолок и стены, вдоль них для чего-то протянулись поручни. Окна пропали.
Иерахмиль никак не прокомментировал присутствие Данте. Вел себя так, словно оно было чем-то само собой разумеющимся. Не выразил радость по поводу встречи, ни о чем не спросил. На первый взгляд это могло показаться невежливостью или пренебережением, на деле же являлось высшей формой тактичности. Незамеченной, неоцененной, благодаря этому располагающей.
- Я вижу, интерьер вас удивляет. Простите меня, если я еще на некоторое время сохраню в тайне его назначение. Сюрприз, который вас ожидает, исключительно приятный.
- Я не люблю неожиданности, - в голосе Верджила сквозила угроза.
- Их и не будет, по большому счету. Ведь Вы уже знаете, Верджил, что мы собираемся покинуть Лоймиа. Собственно, в этом, полагаю, основная причина того, что вы здесь.
Остановившись у одной из дверей по правую руку, Иерахмиль коснулся пластинки дактилозамка. Дверь с тихим шорохом отъехала в сторону.
- Здесь вы найдете все необходимое. Замок настраивается на панели слева. Отдыхайте, прошу вас, а примерно, - он отодвинул рукав дорого бежевого пиджака, посмотрел на часы, - примерно часов через пять проходите в общий зал. Это в конце коридора, видите двустворчатый портал? Вот там.
Кивнув на прощание, Иерахмиль оставил их вдвоем.
Через некоторое время после того, как он скрылся из виду, близнецы еще раз прошлись по коридору до переборки и обратно. Все попавшиеся им двери были заперты, кроме той, что вела в указанный гостеприимным хозяином общий зал. За некоторыми ощущалось присутствие живых людей, за двумя Верджил почуял полукровок, но ни открывать, ни выходить никто не спешил.
Общий зал представлял собой весьма просторное, богато отделанное полукруглое помещение с имитирующими окна голо-экранами на стенах. Изображение на них передавалось с выведенных наружу камер. Стальной пол здесь был застлан темно-синим ковром, прижатым золотистыми прутьями. Вездесущие поручни на стенных панелях "под дерево" тоже отливали золотом. Вдоль вогнутой части стены, напротив занятого кафедрой возвышения стояло одиннадцать глубоких, обитых бархатом кресел, для чего-то снабженных ремнями безопасности. Впрочем, кроме этих ремней, которые легко мог бы расстегнуть и ребенок, ничего подозрительного ни в самих креслах, ни в полу под ними не нашлось. Еще четыре таких же кресла стояли перед возвышением, лицом к залу. За кафедрой располагался большой, четыре на полтора метра, голопроектор.
Осмотрев все, что можно было осмотреть не прибегая ко взлому, братья вернулись "к себе". Отведенные им апартаменты были обставлены столь же роскошно, как и зал собраний. Две спальни, кухня-гостиная, санитарный блок с глубокой ванной, поблескивавшей новенькой эмалью. В платяных шкафах нашлась одежда, в стеллаже в гостиной - книги и голо-записи, в холодильнике - недавно приготовленная еда. И нигде ни намека на ловушки.
- Не энергостанция, а гостиница какая-то, - растерянно констатировал Данте. - Чтоб мы так жили. Зачем здесь все это?
- Можно было бы предположить, что для рекреации высокопоставленных жрецов Культа Машины. Но я в это не верю.
- Ладно, скоро и так узнаем.
- Да. Через четыре часа. Ложись, первая стража моя.
Данте помотал головой.
- Нет уж, я последний спал. Твоя очередь. Я в порядке.
Старший посмотрел на него, прищурившись, и слегка улыбнулся.
За полчаса до назначенного времени близнецы были в общем зале. Они провели в одиночестве около десяти минут, когда дверь открылась и в зал один за другим вошли пятеро. Все - полукровки. Верджил узнал Ишанэ, одетую в облегающую черную юбку и еще более облегающий фиолетовый корсет. Она заметила его, лучезарно улыбнулась, но не подошла.
- Знакомая? - хмыкнул Данте.
- Можно и так сказать. Я нашел ее.
- Нашел? А, ясно.
Гости - полудемоны - продолжали прибывать. С братьями поздоровался Клайв. Пожимая руку младшему, не скрываясь оглядел его, присвистнул сочувственно. Верджил едва сдержался, чтобы не снести наемнику голову.
- Слыхал, что с тобой случилось. Не повезло, приятель.
- Ну, я же здесь, - оскалился Данте. - Так что нет, мне повезло.
Клайв хохотнул.
- Да ты просто непрошибаем! Уважаю. Ладно, пойду приземлюсь, а то скоро начнется.
Было почти восемь. Одиннадцать кресел из пятнадцати были заняты.
- Верджил, смотри, - напряженно прошептал брату на ухо Данте и взглядом указал на заменявший окно голо-экран. Он выходил как раз на ведущую к главному въезду улицу. Ее перекрывали нечеткие в темноте силуэты бронетранспортеров. От них к воротам быстро и слаженно, держась под прикрытием стен, двигались группы солдат. - Это за нами...
- Мы знали, что так и будет, - очень тихо ответил старший, зная, что идет ва-банк.
- Что делаем?
- Ждем. Мы сделали ставку, теперь остается только смотреть, как выпали кости.
- А если этот Иерахмиль или кто-то из его присных - предатель? - голос Данте не дрожал, но рука непроизвольно скользнула к пистолету в наплечной кобуре. - Если это ловушка, и нас всех здесь собрали, чтобы...
- У нас выбора все равно нет. Если ты прав или если культисты - идиоты и не предусмотрели штурм, нам остается только прорываться с боем. И если будет надо, мы прорвемся. - "Я никогда больше не отдам им тебя." - Но у меня есть одна безумная мысль относительно того, что здесь творится. Поручни, металлический пол, отсутствие окон, переборки...
- Ты думаешь, это...
Они не договорили. Дверь открылась вновь, и вошли четверо. Первым тяжело и уверенно ступал Иерахмиль, за ним опиралась на резной посох невысокая седовласая женщина с изборожденным морщинами лицом и не шел, а будто плыл некто, закутанный в темно-красную мантию с низко надвинутым капюшоном. Выпростанный из-под мантии механодендрит, впрочем, выдавал техножреца с головой. Последним шагал огромного роста широкоплечий мужчина с аугметической левой рукой и умным, волевым лицом. Все четверо поднялись на возвышение, повернулись к полукровкам. И поклонились вдруг низко, почтительно. Иерахмиль занял место за кафедрой.
- Для нас честь приветствовать вас, дети будущего, Воплощения Несоединимого. Вы знаете, что ждет вас впереди. Жизнь, свобода, страсть, борьба, могущество, смирение мира. Мы, кто был призван встретить вас, с великой радостью откроем вам путь. Агатарон, Кормчий, проведет нас к его началу.
Широкоплечий гигант с достоинством нагнул голову.
- Хриссиаминта, - седовласая женщина прижала к сердцу маленькую сухую руку, - проведет нас сквозь тьму варпа. Веррокс, познавший тайны Омниссии, Строитель Ковчега. И я, Иерахмиль, Искавший и Нашедший, мы к вашим услугам. Я не стану утомлять вас долгими речами, об этом позаботились наши враги.
Иерахмиль указал рукой на окна-экраны. Блокировавшие подъезды броневики придвинулись ближе. Выломанные ворота лежали на рокрите, и штурмующие были уже на территории комплекса. Кто-то из полукровок выругался, кто-то схватился за оружие, кто-то вскочил и замер, не зная, куда бежать. Близнецы не шевельнулись. Ждали. Ждали, а Верджилу казалось, что их до предела натянутые нервы звенят, как гитарные струны.
- Прошу вас, сядьте. - Иерахмиль остался совершенно спокоен. В углах его широкого рта притаилась довольная улыбка. - Вам не грозит никакая опасность. А глупцы, посягнувшие на будущее, скоро будут повержены в прах на ваших глазах. Я также прошу вас пристегнуть ремни.
Он включил голо-проектор. Затянутое рыжеватыми тучами небо Тибиса раскинулось на экране. Веррокс, Хриссиаминта и Агатарон быстро и молча, точно получив знак, покинули зал. Иерахмиль коснулся закрепленного на левой ушной раковине вокс-переговорника.
- По готовности начинаем.
Он спустился с кафедры, занял одно из четырех свободных кресел и пристегнулся, подавая пример.
Голо-экраны озарились вспышками выстрелов, но звук они не передавали и стрельбы слышно не было.
Через пять минут задрожал пол. Верджил напрягся, готовый сражаться и бежать, думая, что это ворвались в здание силы Империума. Но в то же мгновение за "окнами" погас свет. Уличные фонари, окна близких домов и заводов и далеких высоток, все поглотила тьма. Стрельба ненадолго прекратилась. Небо на главном проекторе сделалось черней. Где-то внизу зародился и стал нарастать мощный, грозный гул.
- Смотрите! - крикнула Ишанэ.
В темноте, разрываемой вспышками возобновившихся выстрелов, угадывались очертания странных конструкций, будто выраставших из-под земли. Они двигались, росли, стеной окружая Новую Энергостанцию.
- Что это?!
- Решетка!
- Это антенны, - Иерахмиль не повысил голоса, но его слова услышали все. - Я снова прошу вас сесть и пристегнуться.
Громыхнуло так, что содрогнулись стены. Голо-экраны разом вспыхнули белым слепящим светом. И снова - вспышка, гром. Снова, и снова, и снова.
- Это разряды, - прочел Верджил по губам близнеца. - Электрические разряды.
Частота нарастала, подземный гул и гул разрядов слились воедино, грозя разорвать барабанные перепонки.
Новая судорога, куда сильней всех предыдущих, сотрясла здание. Те, кто стоял, попадали на пол. Данте, сидевший, весь напружинившись, в кресле, схватил брата за руку и рывком втянул в соседнее. Близнецы обменялись полными непонимания и зарождающейся надежды взглядами. И пристегнули ремни.
Новая Энергостанция дрожала и дергалась, ходила ходуном. Экраны на секунду погасли, а когда включились вновь, ракурс был немного другим. Мимо камер то и дело проносились какие-то обломки, разряды высвечивали их контуры причудливыми пятнами черного на белом.
Вспышки медленно отдалялись, уплывали... вниз. Силуэты градирен двигались. Вспышка - огромные башни наклоняются к земле, угол - семьдесят градусов вместо девяноста. Вспышка - угол сорок пять градусов, вспышка - тридцать, вспышка - градирни параллельны горизонту, вспышка - они уходят вниз и придвигаются ближе. А вспышки - все дальше и дальше. Они далеко... На земле.
Гул затихает.
На лице Данте - шок и исчезающий страх. Страх поверить, что всё правда, что это не обман, что им удалось сбежать из капкана. Сияющие глаза. Улыбка, сначала несмелая, потом все шире и радостней. Верджил знает, что сейчас они отражают друг друга до мелочей.
Перегрузки давали себя знать легкой тошнотой и головокружением.
За "окнами" виднелись призрачные, едва заметные сетчатые тени, протянувшиеся на сотни метров вдаль, подпираемые не то канатами, не то тонкими столбами. Облака, подсвеченные огнями Тибиса и продолжашими полыхать вспышками, приближались. Быстро, быстрее, чем отдалялась земля. Закручивались смерчами. Втягивались в сетку, расплывались, искрили. С все нарастающей скоростью опускались, будто засасываемые пастью невидимого чудовища.
Подъем длился каких-нибудь полчаса.
Когда облачный слой с зияющей воронкой остался позади, сети начали медленно, плавно опускаться, словно лепестки гигантского перевернутого цветка.
Темнота позади, безжизненная, враждебная. Темнота впереди, усыпанная мириадами звезд. Ярких, как бриллианты. Бесценных. Сулящих надежду и безграничную, неизведанную до сих пор свободу.
Зал наполнили голоса. Неверящие восклицания, восторженные, бессмысленные слова, спертое от стиснувших грудь чувств дыхание.
Иерахмиль, бледно-зеленый, еще не отошедший от перегрузок - он-то был человеком - что-то рассказывал и объяснял восхищенно слушавшим полукровкам. В конце концов, при всем своем потустороннем наследии все они были еще так молоды, восемнадцатилетние юноши и девушки с темными, мятущимися душами, выросшие в чуждом им мире и стоящие на пороге чего-то совсем нового.
Верджил с трудом оторвался от звездной бесконечности на голопроекторе и взглянул на брата. Глаза младшего горели ярче звезд, и весь он буквально излучал почти детский восторг. Последний раз Верджил видел его таким, наверное, еще до смерти Евы. Безмятежно счастливым, радостным, открытым всему миру. Данте хотел было что-то сказать, но только тряхнул головой и рассмеялся. Верджил взъерошил ему волосы. Данте перегнулся через подлокотник и обнял близнеца. Тот сначала опешил, замер, потом хмыкнул тихо и обнял его в ответ. Снова растрепал волосы. Как будто и не было последних месяцев. Как будто не было ни боли, ни отчаяния, ни одиночества, ни страха, ни вины. Верджил крепче сжал плечи брата.
- Спасибо, - хрипло, прерывисто шепнул Данте. - Я так до сих пор и не сказал тебе. Спасибо, Верджил.
- Идиот, - выдавил старший, улыбаясь.
Данте фыркнул, несильно боднул его лбом. Растянулся в кресле и вновь принялся разглядывать черное, глубокое, расцвеченное такими далекими и такими близкими искрами небо. Шалая улыбка не сходила с его губ.
Все было в порядке. Верджил сложил руки на груди и разрешил себе расслабиться, потеряться в сверкающей бездне. Минуты текли неторопливо и тихо, как река, что еще недавно бурлила на скалистых порогах, на равнине катит свои воды лениво и спокойно. Отдаться этому течению хоть ненадолго, позволить себе передышку - наконец-то, после выматывающих душу, истачивающих волю недель предельного напряжения нервов и сил. Верджил смотрел и смотрел - на небесный калейдоскоп и на брата. Растворялся в созерцании. Забывал. Нет, не забывал, забыть значит простить - только позволял прошлому стать прошлым, отпускал воспоминания, кинжалами засевшие в сердце. Отпускал, но до времени. И звездная пыль запорашивала невидимые кровоточащие раны. И Верджил, глядя на близнеца, видел его таким, каким он был теперь, и не искал в нем ни надлома, ни доказательств тому, что Данте выдержал. И верил, впервые верил в будущее, в его реальность и достижимость.
Тревога тонкой иглой кольнула сознание и больше не отпускала. Псайкер повернулся к брату - и похолодел. Данте, до того смотревший в стенной иллюминатор, тоже обернулся. Его лицо было бледным, белее волос, белее снега. И совершенно мертвым.
- Верджил, - выдохнул он, - я не вижу звезд.
Старший наклонился к экрану. Он до краев был заполнен темнотой. Полудемон перевел взгляд на центральный проектор. В правом углу расползалось чернильное пятно.
Корабль, вылупившийся час назад из Новой Энергостанции, как птенец из яйца, вышел из тени Лоймиа. Солнце окрасило край планеты голубым и зеленым. Иллюминаторы по левой стороне зала засверкали ярким золотистым светом. Золотистый свет коснулся того, что выглядело отсутствием звезд. Заиграл на причудливых гранях. На бесчисленных башнях, антеннах, впадинах и надстройках. На обшивке огромного, словно целый город, корабля. Черного как ночь. Он приближался медленно, неотвратимо наплывал, закрывая собой звезды.
Пол слабо вздрогнул.
- Агатарон, вы что там все, ослепли?! Меняйте курс! - Иерахмилю изменило самообладание, он во весь голос кричал в коммуникатор. - Как это невозможно?! Так уходите в варп! Что?! Проклятье!
В зале воцарился хаос. Полукровки повскакали с кресел, одни хватались за оружие, другие кричали, третьи бросились к выходу.
- Где мостик?
- Что, муты вас сожри, происходит?
- Почему нельзя нырнуть в этот ваш варп?!
Клайв тряс Иерахмиля за лацканы пиджака.
- Что это за черная хрень, ты, умник трахнутый?!
Голова Искавшего и Нашедшего моталась так, что зубы клацали.
- Ты в трюме платформы рос, историй не слышал, что ли? - ответил за него высокий толстяк. По сравнению с остальными он был на диво спокоен. - Это Черный Корабль, кретин. Тюрьма, куда раз в десять лет сдают ведьм со всей планеты...
- Чтоб вам всем в бездну провалиться! Как попасть на мостик?
- К демонам мостик! Отведи нас на нижние палубы, или где тут команда! Затеряемся среди них!
- Бесполезно, - равнодушно произнесла темноглазая девушка рядом с Верджилом, глядя прямо перед собой. - Они здесь за нами. Придут Лишенные Душ. И оборвутся пуповины, и ни один из нас не сдержит крика. Наши мечи станут слишком тяжелы для рук наших, наши глаза ослепнут, а уши оглохнут...
Черный Корабль заслонил небо. Звезды, враз ставшие недостижимыми, одна за другой исчезали за титаническим сооружением, созданным внушать трепет и смирение тем, кто мог стать угрозой Человечеству. Мрачно и издевательски блеснуло солнце на золотых буквах с дом высотой. "Gloria Mundi".
Верджил поднялся, призвал Ямато, проверил, как ходит она в ножнах.
- Кем бы ни были "Лишенные Душ", сразиться с ними наверняка будет весело. Раз мы справились на площади Кары Неизбежной, справимся и здесь!
В спокойных, как у мертвого, глазах Данте не было страха. Он повесил за спину Мятеж, задержал ладонь на рукояти и протянул брату Эбони.
Примечание автораНу, вот и всё, game over. С иллюстрациями, к сожалению, этим летом не сложилось по не зависящим от нас причинам. )
Часть канона: Devil May Cry 3
Персонажи: Верджил, Данте
Направленность: джен
Рейтинг и предупреждения: R
Жанр: angst, drama, action, AU по мотивам Warhammer 40000
Саммари: Одна из миллионов планет Империума Человечества. Разгорающаяся искра вечного противостояния адептов Хаоса и слуг Воли Императора. Близнецы-наемники, которым есть что скрывать. Ответственность за судьбы мира не на их плечах, им бы выжить в этом мире, не предав ни себя, ни друг друга.
-1-
-1-
I wish I could go back there again,
And everything could be the same
© Electric Light Orchestra
Верджил остановил машину на углу Девятой улицы Праведников, у предназначенного под снос дома, который приметил месяц назад. Он ни разу тут не появлялся с тех пор, как с ним на связь вышел агент Инквизиции, даже близко не подъезжал. Здесь должно было быть безопасно. Насколько это вообще для них возможно. Хотя бы на несколько часов.
Верджил повернулся к брату.
Глаза Данте были закрыты. На бледном, осунувшемся лице остро выделялись скулы, бескровные губы кривила болезненная гримаса. Верджил прислушался, ловя дыхание близнеца, и не сразу смог различить его за стуком собственного сердца.
- Данте, - почему-то охрипшим голосом позвал он. - Данте...
Тот не пошевелился, и Верджил аккуратно, бережно, словно он был стеклянный, поднял брата на руки.
Он нёс Данте к подъезду и старался не обращать внимания на то, каким легким и исхудавшим он казался. Старался не видеть посеревшей, истончившейся кожи, едва прикрытой обгорелыми клочьями одежды. Старался не смотреть на безвольно запрокинутую голову, не вглядываться в чуть заметно подрагивавшие ресницы в надежде, что Данте вот сейчас очнется и скажет что-то, какую-нибудь вымученную лживую глупость насчет того, что он в порядке и "я же не девушка, Верджил, отпусти меня, сам пойду".
Верджил не поверил бы, конечно нет, но эта самая глупость убедила бы его, что Данте - все еще тот Данте, каким он его помнил, что он не сдался, выдержал, не сошел с ума... Безумие в его глазах... Эта глупость избавила бы его от мерзкой, унизительной жалости, которую никогда, ни при каких обстоятельствах не должен был вызывать его брат-близнец. Сильный, уверенный в себе, несгибаемый, способный в одиночку противостоять всему миру. Равный ему, такой же, как он. Его отражение в единственном настоящем зеркале.
Поднявшись на натужно скрипящем лифте, разукрашенном корявыми надписями "Боже-Император, защити!", Верджил отпер дешевую тощую дверь и вошел в квартиру. Отнес близнеца в ванную. Все здесь почти рассыпалось от старости. Потрескавшаяся штукатурка на потолке, ржавые потеки на стенах, пожелтевшая эмаль, краны с сорванными насадками.
Старший брат долго смывал с младшего жирную черно-серую сажу и запекшуюся кровь. Снаружи на нем даже шрамов не осталось, а внутри?
"Сволочи, - подумал Верджил, - проклятые святоши, однажды я найду вас, найду и убью каждого, кто посмел прикоснуться к моему брату, кто пытал его, истязал снова и снова, кто приговорил его к смерти на костре".
Ненависть к церковникам отвлекала его от холодного, мертвящего предчувствия, что когда Данте очнется, он не будет прежним. Что место его бесшабашного жизнерадостного брата займет кто-то другой - сломленный, безразличный, покорный. Безумие в его глазах.
Неумело ворочая бесчувственное тело, Верджил ощущал, как, вытесняя страх потери, нарастает внутри раздражение. Данте не должен был быть таким... беспомощным, слабым и жалким. Он должен был тогда согласиться на его предложение разбудить свою истинную суть, спящего внутри демона. Если б не его глупый, эмоциональный отказ...
Закончив, Верджил вытер брата насухо, обернул вокруг бедер полотенце, перенес на кровать. Укрыл одеялом. И вдруг вспомнил присланные шантажировавшим его ублюдком пикты. Данте выглядел на них измученным и загнанным, но не сдавшимся. Верджил вспомнил, как брат орал в трубку, требуя, чтобы он выбросил коммуникатор и скрылся. Вспомнил, как Данте велел ему уходить тогда, во дворе монастыря. "А ведь он знал, чем это для него обернется. Знал. Я видел это в его глазах." Вспомнил, как Данте вытащил его, потерявшего сознание, с базы Кустос Аэтернам. После того, как Верджил чуть его не убил.
Полудемон наклонился и провел тыльной стороной ладони по щеке брата. Почти ласковый жест. Верджил не позволял себе подобного очень давно. С тех пор, как погибла Ева.
- Я зря сомневался в тебе, Данте. Ты мой брат. Ты не сломался, ты не мог сломаться.
"- Раскаиваешься ли ты перед лицом смерти?
- Нет!"
Безумие в его глазах.
Верджил досадливо дернул плечом. Некстати вернувшееся чувство вины кололо и злило, точно прилипший к одежде репей, вызывало сомнения и неуверенность в себе. Верджил ненавидел сомнения. Ненавидел неуверенность. И не собирался их допускать. В конце концов, холодно подумал он, Данте сам виноват, что попался.
Старший псайкер пригладил волосы и отвернулся. Сходил на кухню, такую же запущенную, как и всё здесь, перекусил, мимоходом одобрив собственную предусмотрительность. Принял душ. Вернулся в комнату, пододвинул к окну облезлое, рассохшееся кресло и задремал с открытыми глазами.
- Не надо, пожалуйста... Нет... Я не хочу... За что?..
Верджил вскочил как подброшенный.
Данте, сжавшись в комок, дрожал и дергался на кровати, будто мучительно пытался переменить позу и не мог. И всё шептал, отчаянно, умоляюще просил кого-то остановиться.
- Проснись, - Верджил тряхнул его за плечо. - Проснись, Данте!
Тот вскрикнул, но не проснулся. Верджил потряс сильнее - никакого эффекта. Тогда он наотмашь ударил близнеца по щеке.
Голубые глаза широко распахнулись, Данте, тяжело дыша, сел в постели.
- Верджил? - неверяще выговорил он.
Старший чуть улыбнулся, кивнул. Данте не отрываясь смотрел на него, как будто ждал, что он вот-вот исчезнет. Потом перевел взгляд на свои руки, несколько секунд рассматривал запястья. Прерывисто выдохнул, подтянул колени к груди, спрятал лицо в ладонях.
- Это... это правда? Это не сон? - у него дрожал голос.
- Это не сон. Ты жив, ты свободен. Мы вместе, - Верджил говорил негромко, ободряюще, почти нежно, и это пугало и злило его самого, потому что это ведь был Данте, он не должен был нуждаться в поддержке или нежности, как дикий хищник не нуждается в человеческих подачках. - Мы на Девятой Праведников. Дом под снос, уже полупустой. Здесь безопасно.
Казалось, Данте его не услышал - он медленно, неуверенно водил руками, ощупывая горло. Тонкие пальцы сомкнулись на шее пониже затылка, под спутанными прядями белых волос.
Верджил смотрел на близнеца и, как во сне, не мог оторвать от него взгляд и не мог сдвинуться с места. Он не знал, что еще сказать. Не знал, как объяснить младшему, что все закончилось, все позади. Время словно застыло, сконцентрировалось в одном бесконечно тянущемся мгновении.
Они снова были рядом, наконец-то рядом. Но не вместе. Глядя на скорчившегося на кровати брата, Верджил осознавал это болезненно четко. Словно воздух между ними сгустился, разделил их невидимой и непроницаемой стеной. По одну сторону - бездна пережитого кошмара, в которой тонул, не в силах выбраться, Данте, по другую - лишь тусклое отражение этой бездны. Недобровольная отчужденность, не-знание, невозможность разделить боль. Верджил не видел способа преодолеть их.
Только вот близнецы были не из тех, кто отступает перед невозможным.
Верджил поднял руку и, проталкивая ее сквозь призрачную стену, дотянулся до брата.
- Вставай, - сказал он.
Данте поднял на него глаза. Пустые, смотрящие куда-то внутрь. Послушно встал.
- Идем.
Верджил помог ему одеться и дойти до ванной, потом до кухни - Данте шатало из стороны в сторону.
Разогревая еду, Верджил краем глаза видел, как младший наблюдает за ним, словно ища доказательств реальности происходящего.
- Ешь, - велел старший, сунув тарелку ему под нос.
Тот вздрогнул и тихо поблагодарил. Сначала ел медленно и как-то механически, словно плохо помнил, как это делается, но истощенный организм понемногу брал свое, и в итоге дело дошло до второй порции.
Верджил налил близнецу воды, спросил:
- Когда ты последний раз ел?
- Не помню...
Данте выпил залпом, жадно, до последней капли.
Верджил отвел его обратно в комнату. В постели младший, против ожиданий, не лег, а остался сидеть, обхватив руками колени и глядя прямо перед собой.
- Что с тобой? - спросил его старший, понимая, что более гадкий вопрос придумать было сложно.
- Прости... Сил совсем нет.
"За что он извиняется?!"
- Ложись, спи.
- Не могу. Я... не могу поверить, что всё это правда, что я сейчас не сплю. Мне кажется, что я вот-вот проснусь и окажусь там... снова. Я боюсь закрывать глаза, Верджил. Потому что не знаю, где я их открою.
Он говорил ровно, спокойно, без надрыва, но Верджил предпочел бы, чтоб он кричал срывая связки.
- Я уже сказал тебе - это не сон.
Он сел на кровать рядом с братом. Подумал секунду и положил левую руку ему на колено. Он не умел утешать, не умел успокаивать, не умел проявлять участие. Раньше это было не нужно, раньше им было достаточно просто присутствия друг друга, а если что-то было не так, они решали все вопросы поединком. А сейчас Данте даже ходить самостоятельно не мог, не то что драться. Конечно, силы к нему скоро вернутся, но для этого он должен отдыхать, а он...
- Расскажи мне. Расскажи, Данте. Я клянусь, однажды мы спросим с них за всё.
Данте посмотрел на него, снова перевел взгляд на одному ему видимую точку на стене. Долго молчал. Верджил ждал. Несколько раз младший пытался начать говорить, но так и не разжал губ. Наконец зажмурился, помотал головой и прошептал:
- Я не могу... Не могу.
- Данте.
- Не заставляй меня... Пожалуйста.
Верджил поперхнулся и впился в брата взглядом из-под сошедшихся к переносице бровей. Данте - и "не заставляй меня", Данте - и "пожалуйста", Данте - и умоляющий тон?! Ладно кошмары, во сне мы порой не властны над собой, но наяву?! Первым порывом было ударить его, чтоб проснулся, пришел в себя, чтоб опомнился и не смел, не смел вести себя так, как будто... Как будто он сломался.
"Это не так! Сломленный, он не шел бы на казнь с гордо поднятой головой, не кричал бы с эшафота о своем неповиновении в лицо палачам!"
Боль и страх. Надежда. Клинок в грудь. Безумие в его глазах.
У Верджила по спине побежали мурашки.
"Это... было последней каплей? Нет, не может быть. Он же видел, что это я. Он же знал, должен был знать - я приду за ним."
Верджил опустил взметнувшийся было для удара кулак, впервые в жизни пожалев о том, что у него чересчур быстрая реакция. Данте заметил его движение, но не сделал ни малейшей попытки защититься, просто смотрел, обреченно и равнодушно.
Верджил ощутил нечто, похожее на стыд. Отвернулся.
"Сколько раз его били, когда он отказывался говорить? Глупость. Побои он вынес бы улыбаясь, еще и объяснил бы тварям, где у них техника удара хромает. Что же с ним сделали? Я не знаю, а он не говорит. И ведь даже шрамов не осталось. Превращение все исцелило. Если б они остались, я бы видел, знал. Лучше понимал бы его. Не было бы нужды спрашивать..."
- Хорошо. Расскажешь, когда будешь готов. А сейчас спи, тебе нужны силы. Час-другой у нас есть. Я здесь.
На этот раз Данте не стал спорить. Лег, отвернувшись к стене, и свернулся в клубок, чуть не с головой укрывшись одеялом.
Шесть дней. Им нужно было продержаться еще шесть дней, и Верджилу оставалось лишь надеяться, что Иерахмиль сдержит слово и что его самого не накроют вместе со всем культом.
О том, чтобы провести эти дни на одном месте, не могло быть и речи. Как и о том, чтобы останавливаться в гостиницах, какого бы низкого пошиба они ни были. Сам Верджил легко обошелся бы вовсе без сна, но Данте был нужен отдых. И они останавливались на час, много на три на заброшенном складе или на стройке, забирались на чердак или в подвал какого-нибудь дома. Все было почти так же, как раньше. Кроме них самих.
Верджил в первый же день отдал близнецу его пистолеты. Данте тогда впервые улыбнулся и с тех пор не расставался с ними ни на минуту.
Физически младший восстановился почти полностью, но пережитое не отпускало его, возвращалось в кошмарах, мучило снова и снова. И каждый раз, поднятый на ноги то тихой бессвязной мольбой, то ненавидяще-яростными криками непокорства, то полными боли стонами, Верджил вынужден был будить брата, едва сомкнувшего глаза.
Наяву Данте мог часами смотреть в окно, за которым ровным счетом ничего не происходило. Мог так же подолгу наблюдать за Верджилом или просто сидеть, уставившись в одну точку, рассеянно массируя запястья или горло.
- Поведешь? - предложил Верджил, когда утром шестого дня они садились в машину.
- Как скажешь.
Верджил дернул плечом и сел за руль сам.
Данте смотрел в окно, прижавшись лбом к стеклу, бессознательно поглаживая портрет светловолосой женщины, очень похожей на их мать, на рукоятке Айвори. Не требовал включить музыку "потяжелее", не напевал, не болтал о чепухе.
Каково это, вдруг подумал Верджил, провести столько времени в кандалах и ошейнике? Каково было Данте, своевольному, непокорному, не признающему никаких правил и ограничений, звереющему от любого намека на контроль свыше? Каково это, когда тебя пытают, а ты не можешь даже сопротивляться? Каково это, быть беспомощным тому, кто привык быть сильным и неуязвимым? Каково это, знать, что ты пешка, заложник, разменная монета в чужой игре против единственного, кто тебе дорог и кому дорог ты?
Снова эта проклятая жалость, оскорбительная для них обоих... Ядовитая, несовместимая с чувством собственного достоинства и тем слегка извращенным горделивым восхищением, которое Верджил привык испытывать к брату. Отвратительная, как пятно ржавчины на совершенном лезвии клинка. За эту жалость Верджил сейчас почти ненавидел Данте.
Мимо плыли серые безликие дома, глухие заборы, прямые, закованные в рокрит улицы без единого деревца. Однообразный, неизменный пейзаж бедных районов Тибиса. Верджил не мог поверить, что им удастся покинуть этот город и эту планету.
- Что нового? - тихо спросил Данте.
- Наконец решился дать себе труд узнать, что делается вокруг? С чего бы начать? Понимаешь, кем оказался наш заказчик?
Младший медленно кивнул.
- Я догадался. Там. Когда... Когда мне дали поговорить с тобой.
Верджилу хотелось и не хотелось спросить, как церковникам удалось заставить Данте рассказать правду о том, что случилось на базе Кустос Аэтернам. С одной стороны, он должен был знать, должен был разделить это знание с младшим. С другой - задать этот вопрос, заставить брата заново пережить свое унижение казалось Верджилу чем-то недостойным. Он не спросил. Не смог.
"Еще не сейчас."
- Все это в прошлом, Данте. Все закончилось.
- Я помню площадь, - оборвал его младший. - Ты...
- Я не видел другого способа тебя освободить.
Данте ничего не сказал, просто улыбнулся благодарно и немного виновато. И Верджил почувствовал себя так хорошо и спокойно, словно вернулся домой. Он больше не сомневался в Данте. Брат выдержал всё и остался собой. То, как он улыбался, убедило Верджила в этом окончательно и бесповоротно.
- Удивительно, что они не побоялись устроить публичное аутодафе.
- Это была ловушка, но она не сработала. - Младший отвел глаза, не признавая вину или поражение, а словно не желая, чтобы старший разглядел полыхнувшую в них ненависть.
Верджил заметил и ее, и заигравшие на скулах брата желваки. И ему понравилось то, что он увидел.
- Или он позволил нам уйти, - задумчиво продолжил Данте. - Иначе нас бы давно уже выследили и загнали в угол.
Верджил скрипнул зубами. Само предположение о том, что кто-то мог ему что-то позволить или не позволить, что не он спас брата, а ему дали это сделать, приводило его в ярость. Но было слишком вероятным, чтобы от него отмахнуться.
- Не следует переоценивать врага, - начал было Верджил и оборвал себя на полуслове. - Возможно, ты прав. Я сдал им Клайва, и все, что от меня потребовали, - образец биосигнатуры. Обрезок ногтя, прядь волос, капля крови. Этого им достаточно, чтобы найти кого угодно где угодно...
Данте криво усмехнулся.
- Да, моих образцов там осталось завались.
- Они рассчитывают, что мы приведем их к тем, кто стоял за Кустос Аэтернам.
- Так... от тебя этого требовали? - слова дались Данте с явным трудом, но смотрел он прямо.
- Да.
- Ясно...
- Я нашел. И мне... удалось завоевать доверие одного из их руководителей, - "Расскажи мне, Данте, расскажи, во что обошлась тебе моя игра с культом и Инквизицией. Я должен знать". - Проедем еще километров тридцать, и я позвоню ему. Он говорил, что мы и другие полудемоны - избранные, те, кто "откроет двери возрождению мира", что нас ждет свобода, могущество и прочий... сыр в мышеловке. Я не могу быть уверен в его словах, я не знаю точно, зачем мы ему нужны, но это наш единственный шанс.
- А порт? Мы могли бы проникнуть на какой-нибудь корабль, и...
- Локдаун. Всем кораблям запрещен взлет с планеты. Я был у порта, ближе километра не подобраться, все подъезды блокированы наглухо. По всей округе ракетные установки, если кто рискнет там взлетать, в воздухе не протянет и минуты.
- А почему ты думаешь, что с Кустос Аэтернам этот шанс есть? - спокойный, ровный голос. И отзвук безнадежности, привычной такой, принимаемой.
- Потому что они собираются вместе со всеми полукровками, которых нашли, покинуть Лоймиа. И то, что планета под локдауном, их не останавливает.
Данте прикусил губу, зажмурился.
Говорят, надежда порой ранит хуже отчаяния. Глядя сейчас на брата, Верджил готов был в это поверить.
- Тебе ведь почти удалось бежать? - спросил он, уцепившись за всплывший в памяти газетный пикт. - Как?
- Мне повезло... Помнишь россказни про то, что псайкер, мол, никогда не знает, что получится из его колдовства - карандаш в воздух поднимется, или люди в мутантов обратятся? С нами-то такого ни разу не случалось. Но наверно, это правда. Тот... Тот ублюдок, что меня допрашивал, тоже был псайкером. Телепатом или вроде того.
Голос Данте ожил тусклой, полузабытой ненавистью.
"Ненависть сильнее боли, сильнее страха, сильнее отчаяния. Я еще напомню тебе об этом, Данте."
- Он... дважды пытался залезть мне в мозги. И во второй раз... Не представляю, почему или как это у него получилось, но мы поменялись телами. Я оказался в его теле, он - в моем. И я успел расстегнуть наручники, прежде чем мы поменялись обратно. Потом я убил его.
- И?
- Троих охранников, которые пытались меня остановить, я тоже убил.
Данте почему-то опустил взгляд, поморщился. Снова посмотрел в окно, потом в лицо брату. На его собственном застыло какое-то странное выражение, будто ему стыдно или больно было говорить. Нет. Будто он считал, что ему должно быть стыдно.
- Еще там была девчонка. Монашка, доктор. Она лечила меня после допросов. Как могла. Один из этих сволочей, охранник, стал стрелять. Я метнул в него нож, но, падая, он все продолжал палить. Попал в нее. Я не хотел ее убивать, правда не хотел. Она единственная разговаривала там со мной как с человеком... Хотя наверняка это она их вызвала, и я просто не увидел, как она нажала на тревожную кнопку. Знаешь, это... - голос вдруг изменил ему. Данте судорожно вздохнул и продолжил, - это было хуже всего. Почти выбраться, уже поверить в свою свободу и в последний момент...
Через час, настоявшись в пробках, они заехали в тихий, безлюдный переулок. День был пасмурный, и здесь, в тени пятидесятиэтажных жилых громад, царил полумрак. Подвывал снаружи ветер. Пожилая женщина с детским рюкзаком за плечами прошла мимо их машины, с трудом задирая голову и озабоченно поглядывая в свинцово-серое небо.
Верджил набрал номер Иерахмиля.
- Рад Вас слышать, Верджил. И рад, что Вам удалось.
- Ваше предложение в силе? - медленно спросил полукровка.
- Да, разумеется. Проезд Милликенуса, 67, приезжайте.
- Новая Энергостанция?
- Именно так.
Псайкер отключил коммуникатор и убрал его в карман плаща. Положил руки на руль.
- Час-полтора - и мы там.
Младший брат смотрел на него исподлобья. Длинная челка наполовину скрывала его лицо, но голос, нарочито нейтральный, выдавал напряжение.
- Верджил, может...
- Нет, - прорычал-процедил старший, - не может! Не смей даже заикаться об этом.
Данте улыбнулся.
-2-
-2-
Fly, fly through a troubled sky
Up to a new world shining bright, oh, oh
© Electric Light Orchestra
Новой Энергостанции было уже около тридцати лет, и ее официальным названием было "Торус-18". Построена она была на замену уничтоженной взрывом Акорус-3. Проект запустили в разработку сразу же после аварии, потом нашли растрату в миллионы тронов и ошибки в конструкции реактора. Ввод в эксплуатацию отложили сначала на год, потом еще на два, потом объявили лишь о частичном запуске из соображений безопасности. Все как всегда. Заработала Новая Энергостанция через десять лет после того, как был заложен первый камень.
Она располагалась в небольшой низине, и с дороги, спускавшейся между заводских цехов высотой в два-три этажа, открывался вид на весь комплекс. Четыре башни градирен, мощные, сложенные из светло-серого кирпича, курились белым паром, подпирали низкое, тяжелое небо. Главное здание, облицованное черной плиткой, было, пожалуй, чересчур вычурным для своего чисто практического назначения. Квадратное, с четырьмя угловыми башенками и одной, повыше, в центре, оно больше напоминало замок с какого-нибудь феодального мира, чем энергостанцию.
Близнецы молчали. Оба не знали, что ждет их впереди, не знали, зачем и почему Иерахмиль пригласил их именно сюда. Энергостанция, как ни крути, выглядела странным прикрытием для культа. Но они знали, что выбора у них нет. Оба ясно чувствовали тревогу, близкую погоню, вот-вот готовую разразиться грозу, притаившуюся до поры вовсе не в мрачных облаках. Они не задавали друг другу вопросов, не предпринимали попыток разрядить обстановку. Они молчали, спокойно принимая ждущую впереди неизвестность. Они знали, что она будет общей, и этого им было достаточно.
Сервитор-привратник секунд пять изучал их лица ничего не выражавшими мертвыми глазами, затем калитка в высоком, снабженном "колючкой" заборе распахнулась.
- Проходите ко входу номер 4, - проскрипел начисто лишенный интонаций голос. - Вас встретят. Машину оставьте здесь.
Бок о бок они шли по потрескавшемуся рокриту.
Стояла странная для работающего объекта тишина. Ни суматохи, ни снующих туда-сюда сервиторов, ни вышедших покурить лхо рабочих-людей. Только гул генераторов. Гнетущие тучи, все никак не проливающиеся дождем. Белая аквила над центральным входом казалась символом давно ушедшей цивилизации, а не могучего Империума, раскинувшегося по всей Галактике.
У входа номер 4 братьев ждал еще один сервитор, при жизни бывший миловидной девушкой с кукольным личиком.
- Прошу следовать за мной. Вас ожидают.
Они переглянулись и все так же молча двинулись следом.
Чистые, светлые, хоть и не блещущие новизной коридоры. Покрытые фисташковой краской стены, старый, местами расходящийся, кое-где почерневший от времени линолеум. Стальные двери с табличками и дактилозамками. Сервиторы-охранники с оружием. Запыленные снаружи, забранные решетками, немного рассохшиеся окна. Обычный офис при заводе, если не считать повышенного уровня обеспечения безопасности.
Данте не вынимал правую руку из-под куртки. Левой несколько раз бессознательно коснулся горла.
Они остановились у круглой двери-переборки. Данте пожал плечами, Верджил слегка поморщился. Обстановка, а особенно внушительная дверь, слишком напоминала минус третий этаж комплекса Кустос Аэтернам. Но терять им было нечего, и выбора не было.
Переборка мягко, без скрежета разошлась. Дальше ждал шлюз, сейчас открытый, а за ним - Иерахмиль, в костюме с иголочки, аккуратно причесанный, насквозь респектабельный. На вид безоружный. Сервитор поклонилась и ушла. Верджил сощурился, наклонил голову и телепортировался так, чтобы очутиться справа и позади Иерахмиля. Пока тот оборачивался, Данте одним быстрым скользящим прыжком переместился к ним.
Иерахмиль позволил себе смешок.
- Право, вам нечего опасаться.
- Неприятные ассоциации, - близнецы произнесли эти слова хором. Ненамеренно. Обменялись взглядами, мельком улыбнулись друг другу.
- Надеюсь, скоро вы о них забудете. Прошу вас.
За шлюзом обстановка изменилась. Пол выстилали тонкие стальные листы, светло-голубой пластик закрыл потолок и стены, вдоль них для чего-то протянулись поручни. Окна пропали.
Иерахмиль никак не прокомментировал присутствие Данте. Вел себя так, словно оно было чем-то само собой разумеющимся. Не выразил радость по поводу встречи, ни о чем не спросил. На первый взгляд это могло показаться невежливостью или пренебережением, на деле же являлось высшей формой тактичности. Незамеченной, неоцененной, благодаря этому располагающей.
- Я вижу, интерьер вас удивляет. Простите меня, если я еще на некоторое время сохраню в тайне его назначение. Сюрприз, который вас ожидает, исключительно приятный.
- Я не люблю неожиданности, - в голосе Верджила сквозила угроза.
- Их и не будет, по большому счету. Ведь Вы уже знаете, Верджил, что мы собираемся покинуть Лоймиа. Собственно, в этом, полагаю, основная причина того, что вы здесь.
Остановившись у одной из дверей по правую руку, Иерахмиль коснулся пластинки дактилозамка. Дверь с тихим шорохом отъехала в сторону.
- Здесь вы найдете все необходимое. Замок настраивается на панели слева. Отдыхайте, прошу вас, а примерно, - он отодвинул рукав дорого бежевого пиджака, посмотрел на часы, - примерно часов через пять проходите в общий зал. Это в конце коридора, видите двустворчатый портал? Вот там.
Кивнув на прощание, Иерахмиль оставил их вдвоем.
Через некоторое время после того, как он скрылся из виду, близнецы еще раз прошлись по коридору до переборки и обратно. Все попавшиеся им двери были заперты, кроме той, что вела в указанный гостеприимным хозяином общий зал. За некоторыми ощущалось присутствие живых людей, за двумя Верджил почуял полукровок, но ни открывать, ни выходить никто не спешил.
Общий зал представлял собой весьма просторное, богато отделанное полукруглое помещение с имитирующими окна голо-экранами на стенах. Изображение на них передавалось с выведенных наружу камер. Стальной пол здесь был застлан темно-синим ковром, прижатым золотистыми прутьями. Вездесущие поручни на стенных панелях "под дерево" тоже отливали золотом. Вдоль вогнутой части стены, напротив занятого кафедрой возвышения стояло одиннадцать глубоких, обитых бархатом кресел, для чего-то снабженных ремнями безопасности. Впрочем, кроме этих ремней, которые легко мог бы расстегнуть и ребенок, ничего подозрительного ни в самих креслах, ни в полу под ними не нашлось. Еще четыре таких же кресла стояли перед возвышением, лицом к залу. За кафедрой располагался большой, четыре на полтора метра, голопроектор.
Осмотрев все, что можно было осмотреть не прибегая ко взлому, братья вернулись "к себе". Отведенные им апартаменты были обставлены столь же роскошно, как и зал собраний. Две спальни, кухня-гостиная, санитарный блок с глубокой ванной, поблескивавшей новенькой эмалью. В платяных шкафах нашлась одежда, в стеллаже в гостиной - книги и голо-записи, в холодильнике - недавно приготовленная еда. И нигде ни намека на ловушки.
- Не энергостанция, а гостиница какая-то, - растерянно констатировал Данте. - Чтоб мы так жили. Зачем здесь все это?
- Можно было бы предположить, что для рекреации высокопоставленных жрецов Культа Машины. Но я в это не верю.
- Ладно, скоро и так узнаем.
- Да. Через четыре часа. Ложись, первая стража моя.
Данте помотал головой.
- Нет уж, я последний спал. Твоя очередь. Я в порядке.
Старший посмотрел на него, прищурившись, и слегка улыбнулся.
За полчаса до назначенного времени близнецы были в общем зале. Они провели в одиночестве около десяти минут, когда дверь открылась и в зал один за другим вошли пятеро. Все - полукровки. Верджил узнал Ишанэ, одетую в облегающую черную юбку и еще более облегающий фиолетовый корсет. Она заметила его, лучезарно улыбнулась, но не подошла.
- Знакомая? - хмыкнул Данте.
- Можно и так сказать. Я нашел ее.
- Нашел? А, ясно.
Гости - полудемоны - продолжали прибывать. С братьями поздоровался Клайв. Пожимая руку младшему, не скрываясь оглядел его, присвистнул сочувственно. Верджил едва сдержался, чтобы не снести наемнику голову.
- Слыхал, что с тобой случилось. Не повезло, приятель.
- Ну, я же здесь, - оскалился Данте. - Так что нет, мне повезло.
Клайв хохотнул.
- Да ты просто непрошибаем! Уважаю. Ладно, пойду приземлюсь, а то скоро начнется.
Было почти восемь. Одиннадцать кресел из пятнадцати были заняты.
- Верджил, смотри, - напряженно прошептал брату на ухо Данте и взглядом указал на заменявший окно голо-экран. Он выходил как раз на ведущую к главному въезду улицу. Ее перекрывали нечеткие в темноте силуэты бронетранспортеров. От них к воротам быстро и слаженно, держась под прикрытием стен, двигались группы солдат. - Это за нами...
- Мы знали, что так и будет, - очень тихо ответил старший, зная, что идет ва-банк.
- Что делаем?
- Ждем. Мы сделали ставку, теперь остается только смотреть, как выпали кости.
- А если этот Иерахмиль или кто-то из его присных - предатель? - голос Данте не дрожал, но рука непроизвольно скользнула к пистолету в наплечной кобуре. - Если это ловушка, и нас всех здесь собрали, чтобы...
- У нас выбора все равно нет. Если ты прав или если культисты - идиоты и не предусмотрели штурм, нам остается только прорываться с боем. И если будет надо, мы прорвемся. - "Я никогда больше не отдам им тебя." - Но у меня есть одна безумная мысль относительно того, что здесь творится. Поручни, металлический пол, отсутствие окон, переборки...
- Ты думаешь, это...
Они не договорили. Дверь открылась вновь, и вошли четверо. Первым тяжело и уверенно ступал Иерахмиль, за ним опиралась на резной посох невысокая седовласая женщина с изборожденным морщинами лицом и не шел, а будто плыл некто, закутанный в темно-красную мантию с низко надвинутым капюшоном. Выпростанный из-под мантии механодендрит, впрочем, выдавал техножреца с головой. Последним шагал огромного роста широкоплечий мужчина с аугметической левой рукой и умным, волевым лицом. Все четверо поднялись на возвышение, повернулись к полукровкам. И поклонились вдруг низко, почтительно. Иерахмиль занял место за кафедрой.
- Для нас честь приветствовать вас, дети будущего, Воплощения Несоединимого. Вы знаете, что ждет вас впереди. Жизнь, свобода, страсть, борьба, могущество, смирение мира. Мы, кто был призван встретить вас, с великой радостью откроем вам путь. Агатарон, Кормчий, проведет нас к его началу.
Широкоплечий гигант с достоинством нагнул голову.
- Хриссиаминта, - седовласая женщина прижала к сердцу маленькую сухую руку, - проведет нас сквозь тьму варпа. Веррокс, познавший тайны Омниссии, Строитель Ковчега. И я, Иерахмиль, Искавший и Нашедший, мы к вашим услугам. Я не стану утомлять вас долгими речами, об этом позаботились наши враги.
Иерахмиль указал рукой на окна-экраны. Блокировавшие подъезды броневики придвинулись ближе. Выломанные ворота лежали на рокрите, и штурмующие были уже на территории комплекса. Кто-то из полукровок выругался, кто-то схватился за оружие, кто-то вскочил и замер, не зная, куда бежать. Близнецы не шевельнулись. Ждали. Ждали, а Верджилу казалось, что их до предела натянутые нервы звенят, как гитарные струны.
- Прошу вас, сядьте. - Иерахмиль остался совершенно спокоен. В углах его широкого рта притаилась довольная улыбка. - Вам не грозит никакая опасность. А глупцы, посягнувшие на будущее, скоро будут повержены в прах на ваших глазах. Я также прошу вас пристегнуть ремни.
Он включил голо-проектор. Затянутое рыжеватыми тучами небо Тибиса раскинулось на экране. Веррокс, Хриссиаминта и Агатарон быстро и молча, точно получив знак, покинули зал. Иерахмиль коснулся закрепленного на левой ушной раковине вокс-переговорника.
- По готовности начинаем.
Он спустился с кафедры, занял одно из четырех свободных кресел и пристегнулся, подавая пример.
Голо-экраны озарились вспышками выстрелов, но звук они не передавали и стрельбы слышно не было.
Через пять минут задрожал пол. Верджил напрягся, готовый сражаться и бежать, думая, что это ворвались в здание силы Империума. Но в то же мгновение за "окнами" погас свет. Уличные фонари, окна близких домов и заводов и далеких высоток, все поглотила тьма. Стрельба ненадолго прекратилась. Небо на главном проекторе сделалось черней. Где-то внизу зародился и стал нарастать мощный, грозный гул.
- Смотрите! - крикнула Ишанэ.
В темноте, разрываемой вспышками возобновившихся выстрелов, угадывались очертания странных конструкций, будто выраставших из-под земли. Они двигались, росли, стеной окружая Новую Энергостанцию.
- Что это?!
- Решетка!
- Это антенны, - Иерахмиль не повысил голоса, но его слова услышали все. - Я снова прошу вас сесть и пристегнуться.
Громыхнуло так, что содрогнулись стены. Голо-экраны разом вспыхнули белым слепящим светом. И снова - вспышка, гром. Снова, и снова, и снова.
- Это разряды, - прочел Верджил по губам близнеца. - Электрические разряды.
Частота нарастала, подземный гул и гул разрядов слились воедино, грозя разорвать барабанные перепонки.
Новая судорога, куда сильней всех предыдущих, сотрясла здание. Те, кто стоял, попадали на пол. Данте, сидевший, весь напружинившись, в кресле, схватил брата за руку и рывком втянул в соседнее. Близнецы обменялись полными непонимания и зарождающейся надежды взглядами. И пристегнули ремни.
Новая Энергостанция дрожала и дергалась, ходила ходуном. Экраны на секунду погасли, а когда включились вновь, ракурс был немного другим. Мимо камер то и дело проносились какие-то обломки, разряды высвечивали их контуры причудливыми пятнами черного на белом.
Вспышки медленно отдалялись, уплывали... вниз. Силуэты градирен двигались. Вспышка - огромные башни наклоняются к земле, угол - семьдесят градусов вместо девяноста. Вспышка - угол сорок пять градусов, вспышка - тридцать, вспышка - градирни параллельны горизонту, вспышка - они уходят вниз и придвигаются ближе. А вспышки - все дальше и дальше. Они далеко... На земле.
Гул затихает.
На лице Данте - шок и исчезающий страх. Страх поверить, что всё правда, что это не обман, что им удалось сбежать из капкана. Сияющие глаза. Улыбка, сначала несмелая, потом все шире и радостней. Верджил знает, что сейчас они отражают друг друга до мелочей.
Перегрузки давали себя знать легкой тошнотой и головокружением.
За "окнами" виднелись призрачные, едва заметные сетчатые тени, протянувшиеся на сотни метров вдаль, подпираемые не то канатами, не то тонкими столбами. Облака, подсвеченные огнями Тибиса и продолжашими полыхать вспышками, приближались. Быстро, быстрее, чем отдалялась земля. Закручивались смерчами. Втягивались в сетку, расплывались, искрили. С все нарастающей скоростью опускались, будто засасываемые пастью невидимого чудовища.
Подъем длился каких-нибудь полчаса.
Когда облачный слой с зияющей воронкой остался позади, сети начали медленно, плавно опускаться, словно лепестки гигантского перевернутого цветка.
Темнота позади, безжизненная, враждебная. Темнота впереди, усыпанная мириадами звезд. Ярких, как бриллианты. Бесценных. Сулящих надежду и безграничную, неизведанную до сих пор свободу.
Зал наполнили голоса. Неверящие восклицания, восторженные, бессмысленные слова, спертое от стиснувших грудь чувств дыхание.
Иерахмиль, бледно-зеленый, еще не отошедший от перегрузок - он-то был человеком - что-то рассказывал и объяснял восхищенно слушавшим полукровкам. В конце концов, при всем своем потустороннем наследии все они были еще так молоды, восемнадцатилетние юноши и девушки с темными, мятущимися душами, выросшие в чуждом им мире и стоящие на пороге чего-то совсем нового.
Верджил с трудом оторвался от звездной бесконечности на голопроекторе и взглянул на брата. Глаза младшего горели ярче звезд, и весь он буквально излучал почти детский восторг. Последний раз Верджил видел его таким, наверное, еще до смерти Евы. Безмятежно счастливым, радостным, открытым всему миру. Данте хотел было что-то сказать, но только тряхнул головой и рассмеялся. Верджил взъерошил ему волосы. Данте перегнулся через подлокотник и обнял близнеца. Тот сначала опешил, замер, потом хмыкнул тихо и обнял его в ответ. Снова растрепал волосы. Как будто и не было последних месяцев. Как будто не было ни боли, ни отчаяния, ни одиночества, ни страха, ни вины. Верджил крепче сжал плечи брата.
- Спасибо, - хрипло, прерывисто шепнул Данте. - Я так до сих пор и не сказал тебе. Спасибо, Верджил.
- Идиот, - выдавил старший, улыбаясь.
Данте фыркнул, несильно боднул его лбом. Растянулся в кресле и вновь принялся разглядывать черное, глубокое, расцвеченное такими далекими и такими близкими искрами небо. Шалая улыбка не сходила с его губ.
Все было в порядке. Верджил сложил руки на груди и разрешил себе расслабиться, потеряться в сверкающей бездне. Минуты текли неторопливо и тихо, как река, что еще недавно бурлила на скалистых порогах, на равнине катит свои воды лениво и спокойно. Отдаться этому течению хоть ненадолго, позволить себе передышку - наконец-то, после выматывающих душу, истачивающих волю недель предельного напряжения нервов и сил. Верджил смотрел и смотрел - на небесный калейдоскоп и на брата. Растворялся в созерцании. Забывал. Нет, не забывал, забыть значит простить - только позволял прошлому стать прошлым, отпускал воспоминания, кинжалами засевшие в сердце. Отпускал, но до времени. И звездная пыль запорашивала невидимые кровоточащие раны. И Верджил, глядя на близнеца, видел его таким, каким он был теперь, и не искал в нем ни надлома, ни доказательств тому, что Данте выдержал. И верил, впервые верил в будущее, в его реальность и достижимость.
Тревога тонкой иглой кольнула сознание и больше не отпускала. Псайкер повернулся к брату - и похолодел. Данте, до того смотревший в стенной иллюминатор, тоже обернулся. Его лицо было бледным, белее волос, белее снега. И совершенно мертвым.
- Верджил, - выдохнул он, - я не вижу звезд.
Старший наклонился к экрану. Он до краев был заполнен темнотой. Полудемон перевел взгляд на центральный проектор. В правом углу расползалось чернильное пятно.
Корабль, вылупившийся час назад из Новой Энергостанции, как птенец из яйца, вышел из тени Лоймиа. Солнце окрасило край планеты голубым и зеленым. Иллюминаторы по левой стороне зала засверкали ярким золотистым светом. Золотистый свет коснулся того, что выглядело отсутствием звезд. Заиграл на причудливых гранях. На бесчисленных башнях, антеннах, впадинах и надстройках. На обшивке огромного, словно целый город, корабля. Черного как ночь. Он приближался медленно, неотвратимо наплывал, закрывая собой звезды.
Пол слабо вздрогнул.
- Агатарон, вы что там все, ослепли?! Меняйте курс! - Иерахмилю изменило самообладание, он во весь голос кричал в коммуникатор. - Как это невозможно?! Так уходите в варп! Что?! Проклятье!
В зале воцарился хаос. Полукровки повскакали с кресел, одни хватались за оружие, другие кричали, третьи бросились к выходу.
- Где мостик?
- Что, муты вас сожри, происходит?
- Почему нельзя нырнуть в этот ваш варп?!
Клайв тряс Иерахмиля за лацканы пиджака.
- Что это за черная хрень, ты, умник трахнутый?!
Голова Искавшего и Нашедшего моталась так, что зубы клацали.
- Ты в трюме платформы рос, историй не слышал, что ли? - ответил за него высокий толстяк. По сравнению с остальными он был на диво спокоен. - Это Черный Корабль, кретин. Тюрьма, куда раз в десять лет сдают ведьм со всей планеты...
- Чтоб вам всем в бездну провалиться! Как попасть на мостик?
- К демонам мостик! Отведи нас на нижние палубы, или где тут команда! Затеряемся среди них!
- Бесполезно, - равнодушно произнесла темноглазая девушка рядом с Верджилом, глядя прямо перед собой. - Они здесь за нами. Придут Лишенные Душ. И оборвутся пуповины, и ни один из нас не сдержит крика. Наши мечи станут слишком тяжелы для рук наших, наши глаза ослепнут, а уши оглохнут...
Черный Корабль заслонил небо. Звезды, враз ставшие недостижимыми, одна за другой исчезали за титаническим сооружением, созданным внушать трепет и смирение тем, кто мог стать угрозой Человечеству. Мрачно и издевательски блеснуло солнце на золотых буквах с дом высотой. "Gloria Mundi".
Верджил поднялся, призвал Ямато, проверил, как ходит она в ножнах.
- Кем бы ни были "Лишенные Душ", сразиться с ними наверняка будет весело. Раз мы справились на площади Кары Неизбежной, справимся и здесь!
В спокойных, как у мертвого, глазах Данте не было страха. Он повесил за спину Мятеж, задержал ладонь на рукояти и протянул брату Эбони.
Примечание автораНу, вот и всё, game over. С иллюстрациями, к сожалению, этим летом не сложилось по не зависящим от нас причинам. )
@темы: Портал: Огонь, Уровень 12, "Небо без звезд", Devil May Cry/Warhammer 40000
А теперь, непосредственно, к тексту) Честно говоря, читая о переживаниях Верджила, я и сама стала сомневаться в состоянии душевного здоровья Данте и думать, а что если смертельное ранение от брата действительно стало последней каплей, и он сломался? Но все же верить не хотелось, и я выдохнула с облегчением, когда поняла, что все не так. И опять же эта разница в восприятии близнецами одних и тех же вещей, которую ты так хорошо показываешь - все же Верджил рассердился на брата за то, что тот не хотел сразу принять силу, и даже начал винить его за это. Сразу видно, в ком из них больше эгоизма) Но все же радует, что эгоизм не мешает Верджилу быть преданным по отношению к Данте, и это самое главное
Но вот это кошмар, конечно(
- Не надо, пожалуйста... Нет... Я не хочу... За что?..
- Не заставляй меня... Пожалуйста.
Так жаль Данте
Младший брат смотрел на него исподлобья. Длинная челка наполовину скрывала его лицо, но голос, нарочито нейтральный, выдавал напряжение.
- Верджил, может...
- Нет, - прорычал-процедил старший, - не может! Не смей даже заикаться об этом.
Данте улыбнулся.
У меня тоже были некоторые сомнения насчет того, не ловушка ли это предложение от культа, и сомнения эти оставались вплоть до конца текста) Хотя вот название главы вселяло надежду, кстати, спасибо за него, давно люблю эту песню))
Пол выстилали тонкие стальные листы, светло-голубой пластик закрыл потолок и стены, вдоль них для чего-то протянулись поручни. Окна пропали.
Вот уже на этом моменте я поняла, где они находятся, хотя сами братья еще не поняли)) Но напряжение все же оставалось до последних минут -
взлетятполучится или нет?Когда Иерахмиль начал представлять своих спутников, я даже занервничала - к вам там враги ломятся, а вы тут реверансы разводите)) Но, к счастью, он не стал испытывать мое терпение)))
А вспышки - все дальше и дальше. Они далеко... На земле.
Они все-таки взлетели, ура!!!
Fly, fly through a troubled sky
Up to a new world shining bright, oh, oh
Данте перегнулся через подлокотник и обнял близнеца. Тот сначала опешил, замер, потом хмыкнул тихо и обнял его в ответ.
Эмоции просто через край
Тревога тонкой иглой кольнула сознание и больше не отпускала. Псайкер повернулся к брату - и похолодел. Данте, до того смотревший в стенной иллюминатор, тоже обернулся. Его лицо было бледным, белее волос, белее снега. И совершенно мертвым.
Но да, я так и знала, что на этом еще ничего не закончилось, чувствовала прямо))
- Кем бы ни были "Лишенные Душ", сразиться с ними наверняка будет весело. Раз мы справились на площади Кары Неизбежной, справимся и здесь!
В спокойных, как у мертвого, глазах Данте не было страха. Он повесил за спину Мятеж, задержал ладонь на рукояти и протянул брату Эбони.
И опять они вдвоем против всего мира)) Даже галактики, если взять во внимание, где они находятся. Вперед, к новым приключениям!))
Огромное спасибо за замечательный текст, который до последнего момента держал в напряжении)) За чудесный продуманный сюжет, за которым было так интересно следить)) И, конечно же, за любимых близнецов, за их преданные братские отношения, которых так не хватало в каноне))
читая о переживаниях Верджила, я и сама стала сомневаться в состоянии душевного здоровья Данте и думать, а что если смертельное ранение от брата действительно стало последней каплей, и он сломался?
Ага, там было, что называется, на волосок - удар Верджила ведь пришелся на тот момент, когда Данте все-таки позволил себе надеяться и когда он увидел брата.
И опять же эта разница в восприятии близнецами одних и тех же вещей, которую ты так хорошо показываешь
Спасибо, очень приятно слышать
все же Верджил рассердился на брата за то, что тот не хотел сразу принять силу, и даже начал винить его за это. Сразу видно, в ком из них больше эгоизма) Но все же радует, что эгоизм не мешает Верджилу быть преданным по отношению к Данте, и это самое главное
Ага, опять же, здорово, что ты обратила внимание. =) На мой взгляд, тут еще играет тот факт, что Верджил, в отличие от брата, не склонен анализировать свои поступки и задумываться, а не ошибся ли он. И настолько не готов признать свою вину перед братом, что скорее обвинит в произошедшем его самого. А то, что он видит Данте слабым и едва ли не сдавшимся, только подливает масла в огонь, потому что признать вину за такое - еще страшней. ) И все-таки в глубине души он понимает, что не прав в этом, и старается сдержаться и как-то помочь близнецу, да.
Так жаль Данте Сколько же всего ему пришлось вынести, и как много в нем силы, что он сумел пережить все это и сохранить душевное здоровье.
Это очень важные для меня слова.
У меня тоже были некоторые сомнения насчет того, не ловушка ли это предложение от культа, и сомнения эти оставались вплоть до конца текста)
Теоретически, не факт, что это не была ловушка.
Хотя вот название главы вселяло надежду, кстати, спасибо за него, давно люблю эту песню))
Здорово )) У нас музыкальные вкусы вообще во многом совпадают, похоже. )) Правда, я в этой песне слышу, наоборот, минорное настроение.
Вот уже на этом моменте я поняла, где они находятся, хотя сами братья еще не поняли))
Но напряжение все же оставалось до последних минут - взлетят получится или нет?
Взлететь - это полдела, как оказалось. :3
Когда Иерахмиль начал представлять своих спутников, я даже занервничала - к вам там враги ломятся, а вы тут реверансы разводите)) Но, к счастью, он не стал испытывать мое терпение)))
Покрасовался, но в меру.
Эмоции просто через край И у братьев, и у меня)))
Но да, я так и знала, что на этом еще ничего не закончилось, чувствовала прямо))
Это было бы слишком хорошо. ))
вдвоем против всего мира))
А это ведь почти дословно первое рабочее название фика было! )))
спойлерчик
И еще раз прямо-таки ГИГАНТСКОЕ спасибо тебе за отзыв и за похвалу!